Поездка спикера Конгресса США Нэнси Пелоси на Тайвань вывела тайваньский национальный вопрос на передний план мировой политики. Хотя Тайвань де-факто является независимым государством, китайское правительство всегда утверждало, что остров является частью его территории. Между тем, Соединенные Штаты на протяжении десятилетий намеренно занимали двусмысленную позицию по этому вопросу. Поездка Пелоси – еще один гвоздь в крышку гроба хрупкого баланса, нарушение которого может поставить под угрозу стабильность всего региона.
[Source]
[Эта статья была написана шесть месяцев назад и была немного отредактирована в свете последних событий].
Во время своей поездки Пелоси «железно» заверила, что США намерены «сохранить демократию» на Тайване. Но когда она говорит о «защите демократии» и «прав человека» на острове, это не забота о тайваньском народе и его демократических правах. Скорее это завуалированные угрозы империалистических США в адрес своего самого могущественного соперника на мировой арене – Китая.
С этой целью американцы и их марионетки в островном государстве раздувают пламя тайваньского национализма, а отношения с Китаем становятся решающей темой в тайваньской политике. В рамках всех этих дебатов самым важным вопросом является вопрос об официальном статусе страны.
Какой должна быть судьба Тайваня? Должен ли он провозгласить официальную независимость, что означает официальные дипломатические отношения с другими странами и членство в международных структурах, таких как Организация Объединенных Наций; или же его ждет воссоединение с Китаем в качестве региона, находящегося под контролем китайского государства? В последние годы этот вопрос становится все острее для буржуазных сил с каждой стороны дебатов внутри Тайваня.
Но, как марксисты, мы отказываемся принимать чью-либо сторону в том, что, с точки зрения рабочих и бедных, является ложной дихотомией, выбором между двумя реакционными лагерями – американским империализмом с одной стороны и Китаем с другой – когда ни один из которых не предлагает реального пути вперед.
На капиталистической основе тайваньский национальный вопрос может быть решен только крайне реакционным способом. Его подлинное решение на самом деле не может быть отделено от перспектив революции в Китае и Восточной Азии, и марксисты, рабочие и молодежь должны обратить пристальное внимание на характер и развитие ситуации. Эта статья была написала для этой цели: помочь марксистам понять динамику, связанную с этим вопросом, и наши задачи, вытекающие из нее.
Империализм США
Хотя тайваньский национальный вопрос имеет свою собственную динамику и развитие, роль, которую Тайвань играет в современном капиталистическом мире, по-прежнему в значительной степени определяется соперничеством между США и Китаем.
Последние события, связанные с визитом Пелоси, являются кульминацией многолетнего роста напряженности в отношениях между США и Китаем. Объединенный американский правящий класс, от Обамы до Трампа и Байдена, согласен с тем, что Китай является самой большой потенциальной угрозой для позиций империализма США. Именно это является причиной так называемого «поворота» США в Азию, превращающего одну страну за другой в поле битвы конфликта. В этом контексте тайваньский национальный вопрос приобрел новое значение, отражая растущее противоречие между двумя державами.
Империализм США, представляемый как «защита тайваньской демократии», постепенно усиливает свое военное, дипломатическое и экономическое вмешательство на этом острове в Восточно-Китайском море. Только в 2019-2020 годах администрация Трампа согласилась поставить Тайваню вооружений на сумму более 15 миллиардов долларов, среди которых 108 танков M1A2T Abrams относительно новых моделей, а также торпеды на 180 миллионов долларов. Администрация Байдена намерена продолжать эту тенденцию. В прошлом году также стало известно, что в страну были направлены американские силы специального назначения с «учебной миссией». Конечно, официальная линия заключается в том, что это оборонительное оружие, но мы можем только представить, как отреагирует Америка, если Китай начнет вооружать и «обучать» кубинскую или мексиканскую армию. Подобно своему отношению к украинскому режиму, американский империализм рассматривает Тайвань как передовую позицию в конфликте с Китаем.
На протяжении десятилетий официальная политика США заключалась в поддержании неофициальных связей с Тайванем, но не в официальном признании этой страны как отдельной от Китая. Вместо посольства США, например, существует Американский институт на Тайване, а между американским и тайваньским правительствами традиционно не было публичных и прямых контактов на высшем уровне. Однако в 2016 году Дональд Трамп нарушил эту традицию, сделав официальный звонок президенту Тайваня Цай Ин-вэнь, впервые с 1979 года. С тех пор увеличилось число делегаций американских конгрессменов, посещающих остров, его чиновников и, в частности, заводы по производству микрочипов.
Визит Пелоси на остров, в ходе которого она встретилась и провела переговоры с президентом Тайваня, является самым провокационным шагом, поддержанным республиканской частью Конгресса.
Хотя США по-прежнему придерживаются политики «одного Китая», воздерживаясь от призывов к официальной независимости Тайваня, очевидно, что произошел отход от прежней выверенной дипломатической «стратегической двусмысленности», которая раньше была отличительной чертой американо-тайваньских отношений. На пресс-конференции в ноябре 2021 года Джо Байден заявил, что Тайвань «независим». Позже, когда его спросили об этом явном отходе от традиционной политики США, он пошел на попятную, заявив, что США не «поощряют независимость», и Тайвань «должен сам решить» этот вопрос. Очевидно, что Байден намекает на то, что он симпатизирует независимости Тайваня.
Подобные заявления призваны представить американский империализм как защитника демократических прав и чаяний тайваньского народа. Примечательно, однако, что Байден не предлагает такого права «решать» другим малым народам, таким как палестинцы или курды, которые на протяжении десятилетий находятся под империалистическим гнетом. Нет никакой «защиты демократии», когда речь идет о тех, кого угнетают близкие союзники США, такие как Саудовская Аравия или Израиль, и все же на Тайване почему-то считается, что намерения США на Тайване доброжелательны..
История показывает нам, что всякий раз, когда Вашингтон начинает говорить о «защите демократии», «правах человека» или праве наций «принимать решения», готовится великое предательство. Малые страны всегда рассматриваются как разменная монета в ссорах между крупными державами. Те же самые державы, которые в один день кричат о праве наций на самоопределение, на следующий день без колебаний бросают эти же самые нации и позволяют им быть раздавленными, если это соответствует их интересам.
Интересы империализма США
Действия американского империализма не имеют ничего общего с защитой тайваньской демократии. Это циничные меры, направленные на подрыв Китая, который США рассматривают как потенциальную будущую угрозу своему положению доминирующей мировой державы. Американцы рассматривают Тайвань как средство географического «боксирования» с Китаем. Это очень важно с военной, экономической и коммерческой точек зрения. В настоящее время большая часть китайской торговли проходит через Малаккский пролив, который США могут легко перекрыть, оставив Китай в изоляции. Однако если Китай получит контроль над Тайванем, он будет контролировать ключевые торговые маршруты без препятствий со стороны США.
Тайвань также является важным узлом мировой экономики, а благодаря тесной интеграции с китайской экономикой он является ключевым рычагом давления на Китай. Что особенно важно, здесь находится крупнейший в мире производитель микрочипов TSMC, который производит миллиарды чипов, являющихся частью китайской продукции. Производство микрочипов — важнейшая область, в которой китайская промышленность все еще отстает от западной и поэтому уязвима для давления Запада. США уже заставили TSMC отказаться от продаж китайским компаниям на миллиарды долларов, и регулярно появляются новые запреты и ограничения с целью сдержать развитие китайской экономики.
В настоящее время США не намерены подталкивать Тайвань к провозглашению официальной независимости. Они знают, что такое событие может привести к военному столкновению с Китаем, в котором они не заинтересованы. Тем не менее, все более воинственное отношение США к Китаю — например, продолжающаяся торговая война, давление с целью отделить тайваньскую экономику от китайской, поддержка тайваньского национализма и безрассудные провокационные действия вроде поездки Нэнси Пелоси — рискуют дестабилизировать хрупкое равновесие, которое десятилетиями лежало в основе региональной стабильности.
Китай
Тем временем президент Китая Си Цзиньпин ужесточил свой тон в отношении того, что он определяет как тайваньский «сепаратизм», снова и снова настаивая на том, что объединение Тайваня с Китаем «должно быть осуществлено». Чтобы подчеркнуть серьезный характер своих амбиций, а также для того, чтобы показать свою позицию перед США, Китай регулярно проводит военные маневры в районе вокруг Тайваня.
В значительной степени это направлено на нагнетание националистической истерии для того, чтобы отвлечь растущий классовый гнев, который развивается в самом Китае. Однако в долгосрочной перспективе китайский правящий класс также рассматривает контроль над Тайванем как ключевой фактор для развития роли Китая в мировой политике.
До недавнего времени империализм США был самой мощной военной, дипломатической и экономической силой в Восточной Азии. Однако, благодаря быстрому развитию китайского капитализма в последние десятилетия, США больше не могут претендовать на это звание. Сегодня Китай — вторая по величине экономика в мире, и он создал грозную армию. В Восточной Азии Китай сегодня является самой сильной державой, и у него появились амбиции стать в будущем мировой империалистической державой.
Тайвань рассматривается как ключевое средство выхода Китая из экономической и военной изоляции. Подобно тому, как Соединенным Штатам пришлось завоевать господство над Карибским бассейном, чтобы стать мировой державой, китайский правящий класс должен получить контроль над Восточно-Китайским и Южно-Китайским морями, если он хочет стать таковой.
Развитие китайского капитализма и кризис империализма США приводят к росту напряженности между двумя державами во всей Восточной Азии. Не исключено, что в какой-то момент в будущем американский империализм может подтолкнуть Тайвань к провозглашению официальной независимости или другим мерам, которые спровоцируют Китай на военное вмешательство. Это может быть сделано намеренно, чтобы затянуть Китай в трясину и со временем измотать его, как это было с провоцированием США специальной военной операции в Украине, — или непреднамеренно, играя на тайваньском национализме. Это было бы крайне реакционным развитием событий, которое могло бы привести к военному конфликту, способному дестабилизировать весь регион.
Однако в настоящее время, хотя ни США, ни Китай не хотят нарушать статус-кво, который поддерживал стабильность в Тайваньском проливе на протяжении последних четырех десятилетий, их интересы все больше сталкиваются. Эти противоречия отражаются на тайваньском правящем классе, который все больше разделяется на две фракции, каждая из которых склоняется к одной из великих держав.
Зажатый между Китаем и США, Тайвань становится буферным государством, полем боя в конфликтах между двумя державами. Все разговоры о «защите демократии», доносящиеся с Запада, являются лишь дымовой завесой для прикрытия хищнических интересов американского империализма. То же самое можно сказать и об «интересах китайской нации», исходящих от Си, которые являются лишь прикрытием интересов китайского капиталистического класса и государственной бюрократии.
Национальный вопрос Тайваня
Будучи небольшим периферийным островом, находящимся на стыке между крупными державами, Тайвань имеет долгую историю колонизации и угнетения. Впервые он был заселен австронезийцами почти 4 000 лет назад, которые развили разнообразную и яркую культуру. В XVIII и XIX веках остров пережил масштабный приток в основном бедных китайских крестьян, спасавшихся от нищеты на юге Китая. Последние насильственно вытеснили некогда аграрных аборигенов в горы, чтобы обрабатывать землю в соответствии с традиционными китайскими крестьянскими отношениями. Но даже после того, как ханьцы стали доминирующим населением, Тайвань оставался маргинальной частью китайской империи, в основном игнорировался и подвергался череде вторжений и попыток колонизации со стороны голландцев, испанцев, японских пиратов и так далее. С 1895 года и до конца Второй мировой войны он также находился под властью Японии. Эта долгая история иностранного господства породила глубокие антиколониальные настроения среди угнетенного тайваньского народа.
Когда в 1945 году после Второй мировой войны Тайвань оказался в руках реакционного китайского режима Гоминьдан (КМТ), тайваньцы начали спешно изучать китайский язык, поскольку большинство тайваньцев использовали японский и тайваньский языки в качестве lingua franca.
Однако прежде чем правление КМТ смогло утвердиться, тайваньские массы начали активную демократическую деятельность и создание профсоюзов. Их ждало грубое пробуждение, когда КМТ запретила все эти мероприятия и заявила тайваньцам, что, поскольку они были привитыми «рабами» японцев, они должны заслужить свои равные права граждан, приспосабливаясь к шовинистическим культурным требованиям КМТ. Людей заставляли говорить на мандаринском языке и наказывали за то, что они говорили по-тайваньски, им также пришлось принять новую идентичность «китайца» в соответствии со стандартами КМТ, в то время как многие их собственные обычаи были подавлены. Коренные жители также были вынуждены принять китайские имена, отказавшись от своих оригинальных имен, в то же время сдавая привилегии бюрократам, начальникам и лакеям КМТ. Шовинистическая позиция КМТ в конечном итоге привела к Февральской революции 1947 года, которая была жестоко подавлена.
Тем временем на материке также полным ходом шла революция против КМТ. Здесь не место углубляться в особенности китайской революции 1949 года. Достаточно сказать, что наступление Мао Цзэдуна и его крестьянской армии привело к краху старого порядка и созданию в Китае деформированного рабочего государства, основанного на плановой экономике. Контрреволюционная буржуазия во главе с КМТ, а также остатки старого китайского государственного аппарата были вынуждены бежать на Тайвань как в свое последнее убежище.
Перегруппировавшись на Тайване, Гоминьдан установил жестокую диктатуру и при поддержке империализма США продолжал претендовать на материковый Китай. Именно поэтому тайваньский государственный аппарат, являющийся продолжением старого гоминьдановского государства, по сей день называется Китайской Республикой. В этом проявляются давние империалистические амбиции старого китайского правящего класса, пришедшего вместе с КМТ — вернуть себе материк. Со временем две части правящего класса на Тайване — буржуазия, связанная с КМТ, и элита, существовавшая до 1949 года — слились и превратились в тайваньский правящий класс, который мы знаем сегодня. Его основным инструментом для поддержания своего правления является государство «Китайская Республика», изначально импортированное из материкового Китая.
Это самый важный фактор в понимании того, что существует на острове Тайвань сегодня. Тайваньский капитализм является полностью самостоятельной вооруженной структурой, обладающей военной, полицейской, судебной и тюремной системой, которые поддерживают полное господство тайваньской буржуазии на главном острове и его территориях (Пэнху, Кинмен, Мацзу, остров Орхидей, Зеленый остров и другие островки в Южно-Китайском море). Таким образом, Тайвань, независимо от того, какое официальное название он примет, уже является полностью независимым буржуазно-демократическим государством. Все остальные соображения лишь искажают суть вопроса.
Против китайского шовинизма
Хотя между народами Китая и Тайваня существует много общих культурных элементов, длительный период разделения между ними привел к развитию тайваньской нации с собственной историей и культурой.
На Тайване объединение с Китаем было относительно популярным мнением в течение десятилетий, причем примерно треть тайваньцев постоянно склонялась в эту сторону. Тайваньцы считали себя в равной степени тайваньцами и китайцами. По данным опросов, проведенных 30 лет назад, 46,4% жителей Тайваня считали себя и тайваньцами, и китайцами, в то время как 25,5% считали себя только китайцами, а 17,6% — только тайваньцами. Сегодня, однако, эти цифры кардинально изменились: 67 процентов жителей Тайваня считают себя исключительно тайваньцами и только 2,4 процента — только китайцами.
Формирование тайваньской нации как чего-то явно отличного от китайской частично отражает историческую ненависть к режиму Гоминьдан. До 1990-х годов партия и ее государственный аппарат — Китайская Республика — поддерживали жестокую диктатуру, основанную на ханьском шовинизме.
Культура, язык и обычаи китайской буржуазии, бежавшей с материка в 1949 году, поддерживались как единственная законная культура для Тайваня, в то время как культура и история народа Тайваня считались «рабскими» и второстепенными.
Под влиянием этого угнетения возникло широкое движение, состоящее из активистов различных классов, объединенных общей целью свержения диктатуры КМТ. Это движение стало известно как движение за независимость Тайваня, термин, который взаимозаменяем с тайваньским национализмом. Общим знаменателем этой тенденции была цель создания на Тайване буржуазного государства, которое будет называться Тайвань, а не Китай.
В 1980-х и 1990-х годах вспыхнули волны продемократической массовой борьбы против Гоминьдана и его китайского шовинизма. В отсутствие революционной партии рабочего класса руководство этими движениями попало в руки движения за независимость Тайваня, в котором доминировали люди, которые в конечном итоге сформировали Демократическую народную партию (ДНП). Таким образом, эта борьба за демократию стала называться борьбой за «независимость» — независимость от старого гоминьдановского государства, от Китайской Республики, а также от ее грандиозных амбиций по повторному завоеванию Китая.
Эта борьба в конечном итоге вынудила КМТ пойти на широкомасштабные демократические политические реформы. Однако лидеры ДНП, у которых не было никаких перспектив или программы свержения тайваньского капитализма, просто пошли на уступки КМТ. В результате этого был сохранен аппарат Китайской Республики, хотя форма правления была преобразована из бонапартизма в буржуазную демократию, а КМТ и ДНП стали основными партиями, борющимися за власть. С тех пор основным костылем для КМТ стал призыв к сближению (и, в конечном итоге, объединению) с Китаем под эгидой КПК, в то время как ДНП нетвердо придерживалась «про-независимых» настроений в основном для того, чтобы получить голоса избирателей.
Несмотря на ограниченные успехи движения в 1990-х годах, тайваньские массы в результате борьбы все же завоевали для себя некоторые демократические права. Однако Китай оставался диктатурой, одновременно превращаясь в капиталистический режим. В результате, как проницательно заметил покойный лидер рабочих Цзэн Маосин, ситуация стала такой, что Китай и Тайвань «не одна страна с двумя системами, а две страны с одной системой». Это фактор, который еще больше ослабил настроения в пользу объединения с Китаем. Кроме того, именно в это время КПК начала угрожать военными действиями против Тайваня, если он откажется от объединения.
Гонконг 2019: поворотный момент
Однако наибольший сдвиг в общественном мнении произошел в последние годы, в частности летом 2019 года, когда в Гонконге вспыхнуло огромное движение против ограничения демократических прав. Это движение вызвало волну солидарности во всей Азии. Поэтому, когда оно потерпело поражение, настроения среди широких слоев масс в регионе резко обернулись против китайского государства.
В это время на Тайване полным ходом шла президентская избирательная кампания, и действующий лидер ДНП Цай Ин-вэнь терпела унизительное поражение. После нескольких лет жесткой экономии и серии предательств, ДНП терпела крах в опросах. Тем временем Хан Куо-юй, кандидат от КМТ, настроенный резко про-китайски, вырвался вперед благодаря демагогической риторике, направленной против излишеств истеблишмента ДНП.
Отставая от Гоминьдана, Цай и ДНП увидели в событиях в Гонконге возможность сделать крутой поворот к открытой антикитайской истерии. На фоне китайских репрессий против гонконгских масс нагнеталось настроение «национальной обреченности», создававшее впечатление, что Тайвань находится под неминуемой угрозой захвата Китаем и его местными марионетками в КМТ, и что, следовательно, все демократические права тайваньского народа скоро окажутся под угрозой. На этой основе Цай и ДНП восстановили свои позиции в опросах и в итоге одержали убедительную победу, получив полный контроль над президентской и законодательной властью.
Конечно, это старый трюк. После многолетних нападок на условия жизни тайваньского рабочего класса, которые привели к всеобщей ненависти к ДНП, Цай начинает указывать пальцем на внешнюю угрозу, чтобы отвлечь внимание от преступлений ее собственной партии. В то время, когда классовые противоречия очень постепенно начали выходить на поверхность, ДНП удалось поляризовать общество по национальному признаку и разжечь настроения тайваньского национализма и антикитайской истерии. Как следствие, поддержка объединения с Китаем рухнула.
В то время как большая часть населения, опасаясь военной конфронтации с Китаем, все еще хотела сохранить статус-кво, поддержка движения к формальной независимости начала расти.
Недавний опрос показал, что если в 2018 году 15,1% населения выступали за сохранение существующей системы, но за переход к официальной независимости, то к июню 2020 года эта цифра почти удвоилась и достигла 27,7%. Между тем, доля тех, кто выступал за сохранение статус-кво, но за объединение с Китаем, снизилась с 12,8 до 6,8 процента населения — это самый низкий показатель по крайней мере с 1994 года.
Что означает независимость?
Сегодняшний лагерь сторонников независимости в тайваньской политике, с которым ассоциируется ДНП, основывается на антикитайской риторике и угрозе, которую Китай якобы представляет для тайваньской буржуазной демократии. В различных формах партии этого лагеря утверждают, что провозглашение официальной независимости равносильно сохранению тайваньской демократии. Но это чистая демагогия.
В действительности Тайвань является полностью независимым национальным государством во всех отношениях, кроме названия — по крайней мере, настолько независимым, насколько может быть независимым небольшое государство при капитализме. Тайваньское государство определяет и защищает законы Тайваня, устанавливает отношения с другими национальными государствами, выдает тайваньские паспорта, которые принимаются почти везде, а тайваньские компании свободно работают на мировом рынке.
Единственным различием между нынешним положением и ситуацией, когда Тайвань провозгласит официальную независимость, будет включение страны в международные организации, контролируемые Западом, такие как Организация Объединенных Наций и Международный валютный фонд. Это также будет означать, что Тайвань сможет установить официальные дипломатические отношения с другими странами, а именно с теми, которые не входят в сферу влияния Китая. Но такое развитие событий не окажет существенного влияния на жизнь простых тайваньских рабочих и молодежи.
Таким образом, когда тайваньские либералы занимают антикитайскую или пронезависимую позицию, на самом деле они имеют в виду проамериканскую, прозападную позицию. Это не означает самостоятельности Тайваня. Это будет означать все большее подчинение интересам банков и крупных монополий США и других западных держав.
Американский империализм — враг народных масс на Тайване и по всему миру, и долг марксистов — предостеречь рабочий класс от любых иллюзий на этот счет. Наша задача — разоблачить истинные классовые интересы, скрывающиеся за высокопарной риторикой либералов и империалистов.
Ложная дихотомия
По мере обострения конфликта между Китаем и США в Азии национальный вопрос будет приобретать все более острую форму. Но вместо того, чтобы становиться на сторону того или иного реакционного лагеря, задача марксистов в таких условиях состоит в том, чтобы прежде всего разоблачить классовые интересы, стоящие за различными лагерями.
ДНП призывает нацию объединиться против Китая. «Вы либо с нами, либо с ними», — говорят они. На самом деле, ДНП и ее соратники, такие как Партия государственного строительства Тайваня, довели эту истерическую логику до крайности и называют «китайскими агентами/перебежчиками» всех, кто выступает против правительства по любой причине, особенно борющихся рабочих.
Но это ложная дихотомия, которую марксисты решительно отвергают. Не может быть единства между рабочим классом и капиталистами — то есть между эксплуатируемым и его эксплуататорами, независимо от их национальности.
Проблемы тайваньских рабочих и бедняков не связаны с вопросом о независимости. Рост давления на уровень жизни, увеличение интенсивности труда, жесткая экономия и коррупция на Тайване навязываются не китайским государством, а тайваньскими капиталистами, классом, чьим главным представителем на данный момент является ДНП. Другими словами, ДНП требует, чтобы рабочий класс подчинил свои интересы интересам правящего класса.
Единственный путь вперед для рабочих, если они хотят избежать этой бесконечной нисходящей спирали, — это свержение тайваньского капиталистического класса и начало социалистической трансформации общества.
Для этого необходимо не национальное единство, а революционная классовая борьба. Против шквала антикитайской истерии мы заявляем: «Главный враг — дома!». Главным противником тайваньского рабочего класса является тайваньский капиталистический класс, который в настоящее время возглавляет ДНП.
Борьба против тайваньского капитализма не может быть отделена от борьбы против тайваньского национализма, который больше не играет никакой прогрессивной роли для тайваньских масс и является активным препятствием на пути освобождения тайваньского пролетариата. Для борьбы с правящим классом Тайваня марксисты и революционеры должны вести бескомпромиссную борьбу за разоблачение реакционной природы тайваньского национализма.
Опыт Гонконга
Как писали Маркс и Энгельс в «Коммунистическом манифесте», у рабочего класса нет нации. Тайваньские, китайские, японские и корейские рабочие имеют гораздо больше общего друг с другом, чем с собственными правящими классами. Марксисты борются за мир без границ, где рабочие всех наций могут жить в мирной гармонии на основе международного сотрудничества.
В то время как правящим классам выгодно разделять рабочий класс по национальному признаку, мы всегда стремимся к достижению наивысшего уровня единства между всеми рабочими мира. Без такого единства успех социалистической революции в конечном итоге будет невозможен.
Тайвань — яркий тому пример. Идея о том, что остров тайваньского социализма может выжить в долгосрочной перспективе рядом с капиталистическим Китаем, является чистой утопией. Если бы на Тайване произошла социалистическая революция, китайское государство — вероятно, при поддержке США — отреагировало бы с максимальной жестокостью, пытаясь остановить ее распространение в пределах собственных границ.
Более того, как мы уже объясняли в предыдущей статье, опубликованной The Spark (ММТ на Тайване), близость культуры, языка и географии между Тайванем и Китаем неизбежно тесно связывает классовую борьбу по обе стороны Тайваньского пролива.
Поэтому задача борьбы с тайваньским капитализмом напрямую связана с задачей борьбы с китайским капитализмом. Но такая борьба может вестись только на классовой основе. Без независимой пролетарской позиции все дороги ведут по пути реакционного национализма, который абсолютно ничего не решает. Здесь мы находим очень ценные уроки из движения в Гонконге в 2019 году.
На первых этапах этого движения, когда на улицы Гонконга вышло более миллиона человек и распространились разговоры о всеобщей забастовке, режим КПК был повергнут в состояние шока. Больше всего они боялись, что революция в Гонконге может быть связана с растущими настроениями гнева и недовольства в китайском рабочем классе. Действительно, многие китайские рабочие и радикальная молодежь с симпатией смотрели на это движение.
Однако либеральные лидеры, такие как Джошуа Ванг и его соратники, начали подталкивать движение в реакционное антикитайское русло, одновременно обращаясь за поддержкой к западным державам. Ванг и делегация либералов даже посетили США и призвали к экономическим санкциям против Китая. Массам материкового Китая было бы правильно расценить этот шаг как нападение американского империализма на Китай, атаку, которая также нанесло бы серьезный ущерб средствам к существованию рабочих и бедных.
Не заинтересованные в какой-либо форме единства с китайским рабочим классом, представители Движения за автономию Гонконга организовали большие митинги, украшенные флагами США, умоляя администрацию Трампа о помощи. Эти лица проводили явно антикитайскую линию и связывали требование демократических прав (которое в противном случае было бы очень популярным в Китае) с ностальгией по старому британскому колониализму и империализму США. Фактически, вся их стратегия была основана на предложении своих услуг Дональду Трампу, тем самым сознательно пытаясь превратить движение в доверенное лицо американского империализма против Китая.
Но вместо того, чтобы укрепить движение, союз с США сыграл на руку режиму КПК. Си Цзиньпин мог удобно ссылаться на этот союз, чтобы представить движение как империалистический заговор в глазах китайской общественности. Таким образом, политически, движение Гонконга, было отрезано от китайских рабочих.
Если что-то и произошло, то это послужило укреплению китайского национализма внутри страны. То есть это помогло китайскому режиму ослабить классовые противоречия в Китае и сплотить рабочий класс вокруг репрессий против гонконгского движения. Результаты оказались фатальными. По сути, националистические и прозападные гонконгские лидеры заложили политическую основу для поражения движения.
Как мы объясняли в то время, единственным способом одержать решающую победу для движения было бы обращение непосредственно к массам в материковом Китае. Если бы гонконгские лидеры опирались на классовую программу и обратились к китайским рабочим с призывом присоединиться к общей борьбе против китайского правящего класса, они получили бы широкий отклик.
Начав с рабочих соседней провинции Гуандун, которая является ключевым промышленным центром, движение могло бы распространиться по всему Китаю. Но, апеллируя к американскому и британскому империализму и ставя интересы жителей Гонконга в противовес интересам китайского народа, либералы перекрыли дорогу рабочему классу на материк.
На Тайване мы сталкиваемся с аналогичным сценарием. Борьба за социализм на Тайване не может быть отделена от борьбы за социализм в Китае. И это можно сделать только через активную борьбу против тайваньского национализма. Нельзя допустить, чтобы тайваньский рабочий класс склонился на сторону империализма США или их лакеев в ДНП. Это сразу же разлучит их с китайскими рабочими, которые правильно видят в американском империализме своего врага.
Вот почему главным лозунгом тайваньских марксистов должно быть «Нет империализму США!». Это не только послужит сигналом для китайских рабочих, что мы не являемся их врагами, но и выявит классовые линии внутри Тайваня, где доминирующее крыло правящего класса является агентами американского империализма.
Ассимиляция?
На другом конце спектра тайваньской буржуазной политики Гоминьдан до недавнего времени открыто призывал к объединению Тайваня с Китаем. По иронии судьбы, партия китайского империализма, поклявшаяся победить бывшее деформированное рабочее государство в Китае и вернуть себе все его территории, теперь стала марионеткой самого Китая.
Однако в связи с недавними резкими сдвигами в общественном мнении после событий в Гонконге Гоминьдан был вынужден официально несколько преуменьшить свою открытую поддержку объединения. Однако, несмотря на публичное отступление, Гоминьдан представляет ту часть тайваньской буржуазии, которая хочет более тесной интеграции с материковым Китаем.
Но и это ни в коей мере не является реальной альтернативой для тайваньских масс. Объединение с Китаем на капиталистической основе — это ни что иное, как подчинение Тайваня и тайваньского рабочего класса интересам китайского капитализма.
Это означает отказ от демократических прав, завоеванных в 1990-х годах. Именно поэтому большинство тайваньского народа выступает против объединения. Такое объединение может произойти только силой и против их воли. Но на такой основе объединение нанесло бы огромный ущерб интересам классовой борьбы. Оно укрепит как китайский, так и тайваньский национализм и вобьет глубокий клин между китайскими и тайваньскими рабочими, толкая их в объятия соответствующих правящих классов.
Наша задача как марксистов — поднять знамя единой борьбы рабочих классов Тайваня, Китая и остального региона против всех правящих классов здесь. Задача тайваньского пролетариата заключается прежде всего в борьбе за социализм на Тайване. Если они добьются успеха, это получит огромный резонанс во всем регионе, где сотни миллионов рабочих и бедняков страдают от рук собственных правящих классов. Мы почувствовали этот потенциал во время движения в Гонконге, которое поразило воображение миллионов людей в регионе, в том числе и на материковом Китае.
В таких условиях тайваньская революция могла бы успешно призвать китайских рабочих сосредоточить свою борьбу против режима КПК и китайского капитализма и начать выполнять задачу по взятию власти в свои руки. Таким образом, на основе борьбы с тайваньским национализмом, а тем самым и с империализмом США, тайваньский пролетариат сможет преодолеть недоверие и вражду, которые сегодня разжигаются между ним и китайскими рабочими. Это заложит основу для подлинно единой борьбы за социализм во всем регионе.
Задача китайских марксистов
Задачи китайских марксистов отличаются от задач марксистов на Тайване. В Китае главными врагами являются не ДНП и Цай Ин Вэнь, а Си Цзиньпин, государственная бюрократия и капиталистический класс.
По мере углубления кризиса китайского капитализма режим КПК нагнетает националистическую истерию (в частности, в отношении Тайваня), чтобы преодолеть растущие классовые противоречия. Но китайские марксисты, как и те, что на Тайване, должны поднять лозунг «главный враг — дома».
Главной задачей китайских марксистов является разоблачение реакционной природы китайского шовинизма. Они должны выступать против любых претензий, агрессии или вмешательства в дела Тайваня со стороны режима КПК. Китайские марксисты должны разоблачать такие попытки как часть империалистических амбиций Китая, а также как маневр, направленный на то, чтобы отвлечь внимание китайских рабочих и переложить вину за их бедственное положение на плечи внешнего врага.
Это делается не для того, чтобы поддержать тайваньский национализм, а для того, чтобы показать рабочим Тайваня, что они не являются их врагами, и тем самым ослабить тайваньский национализм. Точно так же тайваньские марксисты, борясь против собственного правящего класса, а также против империализма США, тем самым продемонстрировали бы китайским рабочим, что они не являются их врагами.
В нагнетании националистической истерии Си и Цай и их соответствующие правящие классы опираются друг на друга. Си использует отношения Цай с США для нагнетания национализма внутри страны, а Цай использует речи Си и военные маневры Китая для сплочения нации вокруг нее и ДНП. Наша задача — бороться за то, чтобы преодолеть это и разоблачить обман национализма с обеих сторон.
Социализм и интернационализм
На заре капитализма развитие национального государства дало важный толчок развитию промышленности и, соответственно, рабочего класса. Однако сегодня национальное государство стало огромным реакционным препятствием на пути развития.
По мере углубления кризиса системы растет напряженность в отношениях между странами. В результате растет нестабильность во всем мире. Торговая война между Китаем и США, специальная военная операция в Украине и конфликт между Россией и Западом, Brexit и кризис Европейского союза — все это грани одного и того же конфликта.
Открытость мировой торговли, которая лежала в основе мирового экономического роста в течение всего периода после Второй мировой войны, быстро подрывается, что ведет к росту инфляции и готовит период слабого экономического роста и все более глубоких кризисов.
Это порочный круг, который будет продолжаться годами, если не десятилетиями; ни одна страна не останется нетронутой. Восточная Азия, которая в последние десятилетия была одним из самых стабильных регионов мира, не является исключением.
В то время как наука и техника достигают ранее невообразимых высот, которые позволили бы человечеству с относительной легкостью решить все свои самые насущные проблемы, миллиарды людей без нужды обречены на неизмеримые страдания.
Наша задача как марксистов во всей этой нестабильности состоит в том, чтобы бескомпромиссно, постоянно поднимать классовый вопрос и бороться против любого намека на реакционный национализм. Это единственный способ поднять рабочий класс к его историческим задачам и подготовить его к тому единственному, что может показать выход из этого тупика:
Социалистическая революция и создание социалистической федерации братских народов, которые смогут сообща и в согласии определять свои дальнейшие пути.
Нет тайваньскому национализму! Главный враг в своей стране!
Нет империализму США!
Нет объединению с Китаем на капиталистической основе!
За демократический социалистический Тайвань в составе социалистической федерации Восточной Азии!