В мае 2022 года генеральный директор BlackRock заявил, что «российское вторжение в Украину положило конец глобализации, в которой мы жили последние три десятилетия». Несомненно, он прав. Война в Украине довела до предела конфликты, которые назревали между крупными державами в течение некоторого времени.
[Source]
Такое развитие событий требует объяснения. Буржуазные комментаторы сетуют на обреченность усилий и недальновидность политиков. Но в подобном заламывании рук смысла. Нельзя понять мир в терминах «политических решений» и подобной бесполезной терминологии. Скорее мы должны попытаться понять контекст, в котором развиваются свободная торговля (которая является основой глобализации) и протекционизм. Глобализацию следует понимать как процесс, который был вызван определенными условиями; условиями, которых больше нет.
Как мировая торговля изменила мир
В начале 2000-х годов глобализация и свободная торговля были в моде. И либералы, и консерваторы поклонялись перед Адамом Смитом. Книга «Исследование о природе и причинах богатства народов» считалась самой глубокой из когда-либо написанных.
Их восхищение свободной торговлей имело определенное обоснование. Мировая торговля изменила мир, причем в лучшую сторону. Производительные силы разорвали границы национального государства. Мир стал взаимосвязанным так, как никогда прежде. Цепочки поставок соединили страны, отрасли и работников по всему миру.
С ростом мировой торговли выросла и производительность труда. Промышленность в странах с развитой экономикой производила все более совершенные товары, и даже бывшие колониальные страны начали наращивать впечатляющие производственные мощности, в частности, Китай, к которому мы еще вернемся.
Мировая торговля удешевила сырье, переместив производство или добычу в те места, где оно было наиболее доступно, как и предвидел Адам Смит. Почему бы не добывать железную руду в австралийской глубинке, где она стоит 30 долларов за тонну, а не в Китае, где она стоит 90 долларов за тонну?
Подобный образом, лишь сочетание всех ресурсов мира могло создать современные технологии. Возьмем, к примеру, кобальт. Половина мировых запасов и производства находится в Демократической Республике Конго. Треть мирового объема никеля производится в Индонезии, а половина мирового объема лития — в Австралии. Все эти материалы являются важнейшими компонентами литиевых батарей.
Кроме того, концентрация производства на огромных заводах, обслуживающих мировой рынок, позволяет достичь огромной выгоды за счет масштаба. Например, линия по сборке iPhone компании Foxconn в Шэньчжэне способна выпускать 100 000 iPhone в день. Это очень далеко от первых лет капитализма, когда производство осуществлялось работниками ручных ткацких станков, которые шили, опираясь лишь на собственные мускулы и мастерство отдельных работников.
Всего за последние 30 лет китайская экономика была полностью преобразилась. Число работников, занятых в сырьевом секторе (горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство и т.д.), сократилось с 60 до 34 процентов, в то время как доля промышленных рабочих выросла с 20 до 34 процентов, что означает, что в Китае сейчас одна из самых высоких долей промышленных рабочих в мире. Добавленная стоимость на одного промышленного рабочего в китайской промышленности выросла в десять раз в долларовом выражении в период с 1991 по 2019 год, хотя она по-прежнему составляет лишь одну пятую от стоимости, произведенной американскими рабочими.
Всемирное разделение труда значительно повысило производительность труда и сделало возможным производство дешевых товаров, включая мобильные телефоны по всему миру. Даже в такой бедной стране, как Индия, сегодня на 100 человек приходится 84 абонента мобильных телефонов (по сравнению с одним в 2001 году). Такое масштабное повышение производительности труда в промышленности также позволило все большей части населения посвятить свою профессиональную деятельность сектору услуг, здравоохранению и образованию, а также туризму и гостиничному бизнесу.
В течение всего периода после Второй мировой войны наблюдался огромный рост мировой торговли, начавшийся в 1950-х и 1960-х годах и продолжавшийся в дальнейшем. В 1970 году отношение мировой торговли к мировому ВВП составляло 13 процентов — другими словами, примерно восьмая часть всех товаров и услуг производилась на экспорт. К 1980 году этот показатель достиг 21 процента. В 1990-х годах произошел еще один скачок роста — до 24 процентов, а к 2008 году этот показатель достиг 31 процента.
За развитием экономики следовали политические преобразования. В 1947 году 20 странами было заключено Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). За ним последовали многочисленные соглашения между подписавшими его странами в течение 1950-х и 1960-х годов, а также увеличение числа подписавших его стран с 20 в 1949 году до 37 в 1959 году и 75 к 1968 году. К моменту создания Всемирной торговой организации (ВТО) в 1994 году ГАТТ подписали 128 стран.
Сама ВТО включала в себя гораздо более всеобъемлющее торговое соглашение, включающее услуги, механизм урегулирования споров, соглашения о защите интеллектуальной собственности и т.д. В среднем торговые тарифы снизились с 22 процентов в 1947 году до 5 процентов к моменту создания ВТО.
Это стало возможным благодаря масштабному расширению мировой экономики, произошедшему после Второй мировой войны. Это означает, что даже если вам придется уступить некоторые позиции конкуренту или закрыть часть своей промышленности, общий рост мировых рынков компенсирует ваши потери. В этот период динамика свободной торговли действительно работала так, как предполагали Адам Смит и Давид Рикардо (который развил идеи Смита). Надвигающееся господство США над капиталистическим миром навязывало программу свободной торговли упирающимся участникам, сглаживая весь процесс.
В 1990-х годах Международная марксистская тенденция (ММТ) выпустила документ, описывал эти изменения:
«О том, что мы вступили в совершенно новую ситуацию в мировом масштабе, свидетельствует изменившаяся роль мировой торговли. Ее мощное развитие в период 1948-73 годов было одной из главных причин послевоенного подъема мирового капитализма. Это позволило капитализму — отчасти и на время — преодолеть основные барьеры на пути развития производительных сил: национальное государство и частную собственность». (Новый этап мировой революции)
Это то, что было известно как глобализация, т.е. массовое расширение мирового рынка для преодоления ограничений национальных рынков. Другими словами, ограничения национального государства.
Национальное государство
На данном этапе необходимо рассмотреть, как национальное государство связано с развитием капитализма. Когда капитализм появился на сцене мировой истории, он преодолел региональные, феодальные ограничения и создал национальный рынок. Особенности изолированных рынков вокруг торговых городов и региональных столиц были преодолены, и цены устанавливались посредством конкуренции в национальном масштабе между фермерами и компаниями. Этот национальный рынок стал ключом к развитию капитализма в п
Но по мере развития производительных сил при капитализме конкуренция уступила место монополии. Ручной ткацкий станок уступил место электрическому станку, а «барьер входа», как его называют экономисты, стал выше. Чтобы открыть ткацкую фабрику, теперь требовались не просто мастерская и несколько ручных станков, а фабрика, паровой двигатель и станки с механическим приводом. Развитие производительных сил, то есть разработка новых технологий и их применение в производстве, почти всегда приводит к усилению монополизации, то есть концентрации большего капитала в руках меньшего числа капиталистов.
Как только монополии начинают доминировать на внутреннем рынке и исчерпывают его, они вынуждены искать другие рынки сбыта своей продукции. Это приводит к массовому расширению мирового рынка и мировой торговли. Однако и этого в определенный момент становится недостаточно. Монополии также должны найти новое применение своим накопленным прибылям. Капитал ищет новые выгодные инвестиции, которые больше не доступны на внутренних рынках. Так начинается экспорт капитала.
Вывоз капитала осуществляется с помощью финансового капитала (банки, страховые компании и т.д.), который начинает доминировать на внутреннем и мировом рынке. Это мир, который Ленин описал в своей работе «Империализм: как высшая стадия капитализма». Это мир, в котором мы живем сегодня,достигший пика своего развития.
Ленин объяснял, что узко очерченные границы нации сковывают производительные силы, что каждая капиталистическая нация была вынуждена преодолевать. Поэтому, по мере развития производительных сил в 20 веке, мировая торговля развивалась гораздо быстрее.
Последствия этого были огромны:
«Усиление международного разделения труда, снижение тарифных барьеров и рост торговли, особенно между развитыми капиталистическими странами, послужили огромным стимулом для экономики национальных государств. Это полностью контрастировало с расчленением мировой экономики в период между войнами, когда протекционизм и конкурентные девальвации помогли превратить спад в мировую депрессию.» (Новый этап мировой революции)
Более того, подъем послевоенного периода был как причиной, так и следствием развития мировой торговли.
Протекционизм
Протекционизм, полярная противоположность свободной торговле, конечно же, существовал на протяжении всей истории капитализма, и по весьма веским причинам.
К середине 19 века британская промышленность господствовала на мировом рынке. Используя дешевые товары, они завоевали весь мир. Это была эпоха британской свободной торговли. Это нашло отражение в доминировании вигов в британском парламенте и отмене тарифов на зерно, известных как Хлебные законы.Таким образом, продукты питания для рабочего класса подешевели, что позволило боссам снизить заработную плату.
Однако доминирование британской промышленности создало проблему для других стран, чья промышленность была гораздо менее развита. Им нужно было как-то защитить свою промышленность от британской конкуренции. По словам Энгельса, эти страны «не могли осознать красоты системы, при которой сиюминутные промышленные преимущества, которые были приобретены Англия, превращаются в инструмент, обеспечивающие ей монополию на производство во всем мире и навсегда». (Энгельс, «Французский торговый договор», 1881)
В Швеции, например, ввели систему ограничений на экспорт. Британская промышленность потребляла все большее количество сырья. Но поставки в Британию необработанных бревен, железной руды и других полезных ископаемых мало способствовали бы развитию шведской промышленности. Поэтому были введены ограничения на экспорт чугуна, железной руды и бревен, чтобы обеспечить переработку в Швеции. Когда шведская металлургическая и деревообрабатывающая промышленность набрала обороты, ограничения были сняты, и Швеция заключила соглашение о свободной торговле с Великобританией и Францией.
Аналогично, производившие хлопок конфедераты во время Гражданской войны в США были сторонниками свободной торговли. Они хотели снизить барьеры для экспорта хлопка-сырца в Англию. Однако промышленный Север выступал за защитные тарифы, чтобы защитить свою промышленность от английских коллег. Поэтому рабство было тесно связано с экономической отсталостью и свободной торговлей. Опять же, как только США развили свою промышленность, буржуазия стала главным сторонником свободной торговли.
Однако развитие в сторону свободной торговли идет не только в одном направлении. К концу 19-го века британская промышленность столкнулась со все более жесткой конкуренцией за рубежом, особенно со стороны Германии и США. Это начало вызывать вызвало перемены в Великобритании. Партия Тори вернулась к власти и начала продвигать все более протекционистскую повестку. Одним из способов применения протекционизма стало так называемые «имперские преференции». Это означало, что колониальные владения Великобритании вводили преференциальный режим для торговли внутри Британской империи. Эта политика была специально направлена против США и Германии.
Эти решения совпали совпала с растущим интересом к захвату колониальных земель. Ленин объяснил этот процесс в книге об «Империализме». Конкуренция между монополиями переросла в конкуренцию между нациями. К 1900 году империалистические страны поделили между собой весь мир, и дальнейшее расширение могло происходить только за счет других империалистических стран. Усиливающиеся противоречия между капиталистическими державами — их борьба за рынки сбыта товаров и инвестиций — приводили к росту напряженности в международных отношениях.
Поскольку Германия имела меньшую долю колоний, ее промышленность отчаянно сопротивлялась ограничениям, связанным с отсутствием колоний и доступом к колониям других держав. Немецкая буржуазия требовала и нуждалась в передела мира пропорционально новому экономическому развитию Германии. Когда взлет конца XIX — начала XX века закончился, противоречия вылились в мировую войну.
Таким образом, существует тесная связь между экономическим кризисом, протекционизмом, кризисами в международных отношениях и войной. Мы должны помнить, как отмечал Клаузевиц, что война это продолжение политики иными средствами. А сама политика, как говорил Ленин, есть лишь концентрированная экономика.
Первая мировая война не разрешила ни одного противоречия в мировой экономике. Она только обострила их, и после войны протекционизм получил бурное развитие. Великобритания ввела «имперские преференции» в 1932-33 годах, приведя политику колоний в соответствие с материковой. В 1933 году президент Гувер ввел закон «Покупайте американское», который заставил государственных подрядчиков использовать продукцию американского производства. Подобная политика проводилась по всему миру, способствуя резкому сокращению мировой торговли примерно на 30 процентов в течение трех лет после краха 1929 года.
Адам Смит сказал, что протекционистские страны «разоряют всех своих соседей», то есть превращают своих соседей в нищих, откуда и пошло выражение «разори соседа». Смит описывал попытки вылечить рецессию и безработицу путем их экспорта, переключая потребление на товары отечественного производства. Конечно, в условиях рецессии и особенно депрессии эти противоречия усугубляются, поскольку сокращение рынков приводит к росту числа неработающих фабрик.
Протекционизм на подъеме
Кризис 2007-2008 годов действительно положил конец дальнейшему расширению свободной торговли. Дохийский раунд переговоров под эгидой ВТО и так был в затруднительном положении, но кризис положил ему конец. Переговоры должны были решить проблему сельскохозяйственных субсидий в Европе и США. После провала переговоров были предприняты лишь практически несерьезные попытки возобновить их. Вместо этого начался процесс сворачивания мировой торговли.
Часто Трампу приписывают возвращение протекционизма, но он был лишь логическим продолжением. Обама запустил лозунг «Покупайте американское!» в 2009 году. Закон «Покупайте американское» действовал с 1933 года, но был значительно ослаблен различными соглашениями, такими как ГАТТ, НАФТА и Соглашение о государственных закупках. Обама усилил его в своем Законе о восстановлении экономики 2009 года и пошел бы дальше в своем Законе о рабочих местах 2011 года, если бы республиканцы не заблокировали его. Оба закона подверглись резкой критике со стороны ЕС и Канады за подрыв свободной торговли.
Трамп, конечно, ввел целый ряд протекционистских мер, особенно в отношении стали, но он оставался сдержанным положениями ВТО. Байден свернул некоторые из этих мер, особенно в отношении Европы, Японии и Канады. Однако, не отказавшись от протекционизма, он пообещал попытаться «модернизировать» правила ВТО, под которыми он подразумевает их смягчение, чтобы дать США больше возможностей для протекционистских мер. ЕС, по понятным причинам, не в восторге от этого предложения.
Закон Байдена о снижении инфляции (IRA) следует прецеденту, созданному Обамой. Для того чтобы получить субсидию на покупку электромобиля, вы должны купить машину с маркой «Сделано в Америке». Аналогично, инвестиции в «зеленую энергию» должны соответствовать условиям закона «Покупай американское», т.е. они должны получать сырье из США. Это очень обострило и без того напряженные отношения между США и ЕС, которые считают, что США дискриминируют своих «союзников». Макрон призвал к принятию «Закона о покупке Европы», и, хотя немцы заняли менее конфронтационный подход, они тем не менее оказывают давление на США, требуя уступок.
Канцлер Германии Шольц в своем типично сдержанном дипломатическом стиле написал в журнале Foreign Affairs:
«Я считаю, что то, что мы наблюдаем, — это конец уникальной фазы глобализации, исторический сдвиг, ускоренный внешними потрясениями, такими как пандемия COVID-19 и война России в Украине, но не полностью являющийся их результатом».
Другими словами, глобализация, какой мы ее знаем, закончилась, и она не вернется именно потому, что это не просто результат войны в Украине или пандемии.
Наряду с экономическими силами, подталкивающими к протекционизму, существуют и политические факторы, связанные с воздействием кризиса на трудящихся во всех странах с развитой экономикой. Бремя безработицы, наступление на уровень заработной платы и условия труда вызвали огромное недовольство среди рабочих.
Традиционные буржуазные партии не могут предложить ничего, кроме новых атак на рабочий класс и жесткой экономии. Единственным способом попытаться найти опору в этой ситуации является движение вправо, к национализму, включая экономический национализм. Размахивание флагами, антииммиграционные настроения и протекционизм идут рука об руку и являются единственным способом, с помощью которого буржуа могут хоть как-то собрать электоральную базу.
Трамп — самый наглядный пример этого. Он говорил о восстановлении позиций «американского рабочего класса» путем ограничения иммиграции и внешней торговли — сочетание политики «разори соседа», удержания промышленности в стране и недопущения за границу масс, обнищавших в результате империалистических войн и экономического грабежа. По крайней мере, именно этого он пытался добиться.
Подъем Китая
Еще одним фактором давления является подъем Китая. Экономическое развитие Китая стало огромным благом для мировой экономики. Открытие экономик для мирового рынка — в Восточной Европе, но особенно в Китае — стало одним из ключевых факторов продления роста в 1990-х и начале 2000-х годов.
То промышленное развитие, которое мы наблюдали в мировом масштабе за последние 30 лет, происходило в основном в Китае, который превратился в новую мировую державу. С середины 1990-х годов производительность труда в Китае ежегодно росла на 7-10 процентов.
Первоначально приветствовав успехи китайской экономики и опираясь на Китай в восстановлении после краха 2008 года, США и ЕС начали проявлять беспокойство по поводу роста Китая. Они начали замечать, как китайские компании проявляют серьезный интерес к патентам и интеллектуальной собственности. Это было заметно повсюду, от сельского хозяйства до электроники. Китайские компании, такие как Lenovo, Geely и Huawei, приобретали компании и доли рынка на Западе. И тогда западные державы начали беспокоиться.
Уже во время президентства Обамы заговорили о «повороте в Азию», но после объявления плана «Сделано в Китае 2025» в 2015 году количество перешло в качество. Китай стал вызывать серьезное беспокойство, и во время президентства Трампа США начали предпринимать попытки сдержать развитие Китая.
План «Сделано в Китае 2025» был объявлением миру, что Китай больше не довольствуется производством мебели, одежды и сборкой электроники. Он хочет конкурировать в самых передовых технологических секторах и снизить свою зависимость от иностранных поставщиков.
Китай имеет огромное население, а стоимость общего объема производства его экономики в настоящее время приближается к показателям США. Модернизация китайской промышленности превратила Китай в одну из крупнейших индустриальных стран. Однако Китай все еще сильно отстает. По оценкам МВФ, средняя производительность труда в промышленности страны составляет 35% от передового мирового опыта.
Только в наиболее развитых районах, таких как города вокруг устья Жемчужной реки, Шанхай или Пекин, ВВП на душу населения сопоставим с Испанией и Португалией. Китай не находится на одном уровне с передовыми империалистическими странами, такими как Германия, Япония или США, но он заявил о своих амбициях стать таковой.
Сейчас США используют свою экономическую и дипломатическую мощь, чтобы остановить страны, экспортирующие ключевые компоненты в Китай и покупающие технологии, такие как 5G, у Huawei. Они также поставили перед собой задачу «освободить» свои цепочки поставок и цепочки поставок своих союзников от Китая.
Многие союзники остаются сомневаются в этом подходе. Так, Шольц, вопреки желанию США, решил нанести визит Си Цзиньпину. Он был полон решимости разрешить споры Германии с Китаем независимо от США. Макрон придерживается очень похожего подхода, и в коммюнике о «договоренностях» после его недавней встречи с Байденом, в частности, не упоминается Китай.
Малые державы ЕС недовольны тем, как США ведут себя в конфликте с Россией: им выкручивают руки, чтобы они приняли меры, которые имеют небольшое влияние на экономику США, но наносят большой ущерб европейской промышленности, особенно, в Германии. Один анонимный высокопоставленный чиновник ЕС назвал это «историческим разломом» в отношениях ЕС и США (Europe accuses US of profiting from war – POLITICO). Европейские державы не считают привлекательной перспективу новой торговой войны, в которой они должны подчиняться указке США.
Однако США вполне способны предпринимать односторонние действия, и они продолжают это делать. Они вводят новые законы, причем не только для американских компаний, но и для любых компаний в мире. Недавний запрет на экспорт оборудования для производства полупроводников в Китай — один из таких примеров. Аналогичным образом, вводя блокаду против Кубы, США в одностороннем порядке потребовали выполнения требований от компаний Европы, Тайваня и т.д., иначе рискуют попасть под санкции в свою очередь.
Крупнейшим в мире производителем полупроводников является тайваньская компания TSMC. Теперь она вынуждена запрашивать разрешение правительства США на импорт оборудования для своих заводов в Китае. Крупнейшим производителем такого оборудования является голландская компания ASML. Сейчас голландское правительство ведет переговоры с США о том, какие дополнительные барьеры установить на экспорт в Китай. США, по сути, навязывают свои методы «конкуренции» с Китаем своим союзникам.
США остаются сверхдержавой, и как британский флот в 1914 году проводил политику поддержания военно-морского потенциала, превышающего военно-морской потенциал двух крупнейших конкурентов вместе взятых, так и США тратят на свои вооруженные силы столько же, сколько десять следующих стран вместе взятых, или в 2,7 раза больше, чем Китай, который занимает второе место. В прошлом эта мощь использовалась для поддержания свободной торговли. Но сейчас она все чаще используется для противоположной цели.
Такой поворот в США имеет серьезные последствия. В отличие от прошлых лет, их власть больше не используется для защиты общих интересов капиталистического класса против Советского Союза или мировой революции, а для защиты своих собственных узких интересов против других крупных держав. Таким образом, США оказались в положении угасающей силы, пытающейся оградить себя от конкуренции, подобно Великобритании в конце XIX века.
Однако было бы неправильно рассматривать протекционизм только с точки зрения США. Европейский Союз также заинтересован в противодействии китайской конкуренции. У них есть свой «Закон о чипах», свои попытки обеспечить безопасность заводов по производству литиевых батарей и так далее. Китайское правительство ограничивает новые протекционистские инициативы, но есть много жалоб на неофициальные меры, принимаемые для того, чтобы усложнить жизнь западным компаниям, работающим в Китае.
Все эти конфликты обостряются под давлением событий. Это будет иметь серьезные последствия. Перестройка цепочек поставок в обход России и Китая потребует огромных затрат. Попытка перенести производство микрочипов, очевидно, означает инвестиции в литографические системы на сумму 300 миллиардов долларов со стороны TSMC, Intel и Samsung. По данным ASML, TSMC уже объявила о планах инвестиций в размере 100 миллиардов долларов. После создания этих новых заводов их придется защищать от иностранной конкуренции с помощью тарифов и других мер. Тот факт, что все они, скорее всего, превысят спрос мирового рынка полупроводников, что отразится на ценах, делает это особенно актуальным. Таким образом, протекционизм подпитывает протекционизм.
Это будет иметь долгосрочные последствия для уровня инвестиций. МВФ подсчитал, что каждый пункт снижения тарифов приводил к увеличению инвестиций на 0,4 пункта из-за удешевления оборудования. Теперь усиление протекционизма приведет к удорожанию техники и, следовательно, к сокращению инвестиций.
В этой схватке мировая торговля не прекратится. Да и как она может прекратиться? Но она станет более дорогой, что будет означать подорожание товаров,то есть, высокие темпы инфляции. Этому придется противостоять повышением процентных ставок, чтобы попытаться охладить экономику, что, в свою очередь, спровоцирует рецессию.
Зачем они это делают, спросите вы? Конечно, либеральная пресса задает этот вопрос снова и снова. Однако найти причину несложно. Во-первых, именно политика свободной торговли привела нас именно к этому моменту. Свободная торговля не только отсрочила, но и значительно усугубила кризис. Ни свободная торговля, ни протекционизм не могут разрешить противоречия капитализма.
Во-вторых, в условиях все более жесткой экономической ситуации правительства пытаются найти какой-то способ стабилизировать политическую систему и обеспечить сохранение или преимущество основных монополий над конкурентами. Они пытаются выиграть немного времени, чтобы, если революционные потрясения обрушат какой-либо режим, они могли гарантировать, что это будет не их режим. И все же, поскольку все они действуют одинаково, они разрушают ткань мировой экономики и, как следствие, капиталистической системы в целом.
Какова позиция марксистов?
«Невидимая рука рынка» сыграла историческую прогрессивную роль, но, очевидно, больше не способна на это. Для нас это не вопрос поддержки свободной торговли против протекционизма. Мы не пытаемся перевести часы назад к 2006 или даже к 1967 году. Весь кризис показывает неспособность капитализма вести человечество вперед, и в своем старческом упадке капитализм уничтожает многие из тех достижений, которых он добился в прошлом.
Он разрушает цепочки поставок, разрушает систему международных отношений, возвращает нас к войнам, милитаризму и всем связанным с этим растратам экономических ресурсов и человеческих жизней. Наша роль заключается в том, чтобы объяснить, почему это происходит, и что ни одна из сторон своими мерами ничего не решит.
Мы должны понять, что протекционизм — это тупик. Все развитие последних 80 лет показывает полную реакционную утопию, которой был «социализм в одной стране». Мы — единый взаимосвязанный мир, и для нас есть огромные преимущества в обмене опытом, технологиями и ресурсами. Социализм должен быть построен на фундаменте торговли и интернационализма, а не путем принуждения производительных сил к существованию в строгих рамках государства.
Свободная торговля и либерализация больше не могут продвинуть нас ни на шаг вперед, в то время как поворот к протекционизму только ухудшает ситуацию. Мы — социалисты, марксисты и революционеры. Мы видим в этом крахе глобализации лишь очередной этап кризиса системы в целом. Мы видим огромные выгоды от мировой торговли, но этот путь теперь закончен. Только на основе захвата власти рабочим классом мы сможем восстановить мировую торговлю и мировые отношения на здоровой основе. Мы подготовим почву для масштабного рывка вперед.