Приближение всемирной эпохи революций (Мировые перспективы 2021)

Мировой капитализм следует от одного кризиса к другому, создавая невыносимые условия жизни для миллионов. Всевозрастающее число рабочих и представителей молодежи отчаянно ищет выход из сложившейся ситуации. С переменами в сознании готовится эра революционных взрывов в мировом масштабе. Публикуем слегка отредактированную версию проекта документа о мировых перспективах, который будет обсуждаться этим летом на Всемирном конгрессе Международной марксистской тенденции 2021 года.

«Если взять в целом, то кризис хорошо порыл, как славный старый крот» (Письмо Маркса Энгельсу, 22 февраля 1858 года)

[Source]

Природа текущих перспектив

Настоящий документ, который следует читать наряду с тем, что мы подготовили в сентябре 2020 года, будет несколько отличаться от документов о мировых перспективах, которые мы публиковали в прошлом.

В предыдущие периоды, когда события развивались менее стремительно, имелась возможность разобраться, по крайней мере в общих чертах, со множеством различных стран. Однако сейчас ход событий ускорился до такой степени, что для разбора каждой понадобилась бы целая книга. Цель перспектив — не составить каталог революционных событий, а раскрыть фундаментальные процессы, лежащие в основе.

Как объяснил Гегель во Введении в философию истории: «На самом деле, именно желание рационального понимания, а не стремление накопить простую кучу достижений, должно предполагаться в каждом случае как обладание разумом человека, учащимся, изучающим естественные науки».

Здесь мы имеем дело с общими процессами и можем рассмотреть лишь несколько стран, что наиболее ярко иллюстрируют эти процессы на данном этапе. О других странах, конечно же, мы поговорим в отдельных статьях.

Судьбоносные явления

2021-ый год начался с драматических событий. Кризис мирового капитализма поднимает волны, которые распространяются от одной страны и континента к другим. Со всех сторон наблюдается одна и та же картина хаоса, экономической разрухи и классовой поляризации.

Самое начало года было отмечено штурмом Капитолия в Вашингтоне толпой ультраправых, подначиваемых бывшим президентом США Дональдом Трампом — центр западного империализма в тот момент был похож на «банановую республику».

Эти события в сочетании с гораздо более масштабными протестами Black Lives Matter прошлого лета показывают, насколько глубока поляризация американского общества.

На другом конце света крупные протесты в Индии и России продемонстрировали тот же самый процесс: возмущение масс растет, а правящий класс не способен править по-старому.

Беспрецедентный глобальный кризис

Эти мировые перспективы не похожи ни на какие другие, с которыми мы имели дело в прошлом. Их анализ чрезвычайно осложняется пандемией, нависающей над миром черным облаком, обрекая миллионы людей на страдания и смерть.

Пандемия все еще бушует. На момент написания во всем мире зарегистрировано более 100 миллионов случаев заболевания и почти три миллиона случаев смерти. Подобные цифры сопоставимы только с цифрами мировой войны. И они продолжают неумолимо расти.

Это ужасное бедствие имеет самые разрушительные последствия для бедных стран, но также серьезно затрагивает и некоторые из наиболее богатых стран мира.

В США зарегистрировано 30 миллионов случаев заболевания, а количество смертей перевалило за полмиллиона. В Великобритании самое большое количество смертей на душу населения — более 4 миллионов случаев заболевания и более 100 000 смертей.

Таким образом, нынешний кризис не похож на обычный экономический кризис. Для миллионов людей нынешняя ситуация ставит буквальный вопрос между жизнью и смертью. Многих из этих смертей можно было избежать с помощью надлежащих мер на раннем этапе.

Капитализм не способен решить проблему

Капитализм не способен решить проблему — он часть самой проблемы.

В конечном счете пандемия COVID-19 явилась результатом разрушения окружающей среды капитализмом. Неконтролируемая вырубка лесов и крупномасштабное капиталистическое сельское хозяйство создали условия для более частого возникновения эпидемий, вызываемых переносом вирусов от животных к людям. Как предупреждал Энгельс: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит».

Пандемия обнажает невыносимую пропасть между богатыми и бедными. Она выявила глубокие линии разлома, разделяющие общество — между теми, кто приговорен к болезни и смерти, и теми, кто может этого избежать.

Она обнажила расточительность капитализма, его хаос и неэффективность, подготовляя тем самым классовую борьбу во всех странах мира.

Буржуазные политики любят использовать аналогии военного времени для описания нынешней ситуации. Мы воюем с невидимым врагом, говорят они, с этим ужасным вирусом. Они приходят к выводу, что все классы и партии должны объединиться вокруг существующего правительства. Но зияющая пропасть отделяет сказанное от сделанного.

Доводы в пользу плановой экономики и международного планирования неопровержимы. Кризис носит мировой характер. Вирус не испытывает почтения ни к границам, ни к пограничному контролю. Ситуация требует международного ответа, объединения всех научных знаний и мобилизации всех ресурсов планеты для координации реального глобального плана действий.

Вместо этого мы имеем бесславное зрелище спора между Великобританией и ЕС из-за недостаточного количества вакцин, в то время как некоторые из беднейших стран практически лишены доступа к вакцинам вообще.

Но почему не хватает вакцин? Проблемы их производства вакцин — приведем лишь один пример 1 являются отражением противоречия между насущными потребностями общества и механизмами рыночной экономики.

Если бы мы действительно вели войну с вирусом, правительства мобилизовали бы все имеющиеся ресурсы для решения этой единственной задачи. С чисто рациональной точки зрения наилучшей политикой было бы как можно более быстрое наращивание производства вакцин.

Производственные мощности необходимо расширять, что можно сделать только путем создания новых заводов. Но крупные частные производители вакцин не заинтересованы в массовом расширении производства — пойдя на это, они ухудшили бы свои финансовые показатели.

Если они увеличат производственные мощности так, что весь мир будет обеспечен необходимым в течение шести месяцев, вновь построенные объекты прибудут в запустение сразу же после того. Прибыль в таком случае будет намного ниже по сравнению с текущими сценариями, при которых уже существующие заводы будут работать на полную мощность в ближайшие годы.

Еще одним препятствием на пути к массовому производству вакцины является Big Pharma, которая не собирается отказываться от прав интеллектуальной собственности на «свои» вакцины (в большинстве случаев разработанные с огромным государственным финансированием), с тем, чтобы другие компании имели возможность производить их по более низкой цене.

Фармацевтические компании получают десятки миллиардов прибыли, но проблемы как с производством, так и с поставками означают повсеместный дефицит. Тем временем под угрозой находятся миллионы жизней.

Жизни рабочих под угрозой

В стремлении как можно скорее возобновить производство (и, следовательно, получение прибыли) политики и капиталисты прибегают к срезанию углов. Рабочих отправляют обратно на переполненные рабочие места без надлежащей защиты. Это равносильно вынесению смертного приговора многим из этих рабочих и их семьям.

Буржуазные политики возлагали все свои надежды на новые вакцины. Но внедрение вакцин было неудачным, и неспособность контролировать распространение вируса — что увеличивает риск развития новых вакцинно-устойчивых штаммов — возымело серьезные последствия не только для жизни и здоровья людей, но и для экономики.

Экономический кризис

Согласно одному из недавних заявлений Банка Англии, нынешний экономический кризис является самым серьезным за последние 300 лет. В 2020 году во всем мире было потеряно 255 миллионов рабочих мест, что в четыре раза больше, чем в 2009 году.

Так называемые «развивающиеся» страны с рыночной экономикой падают вниз вместе с остальными. Индия, Бразилия, Россия, Турция — все в кризисе. Экономика Южной Кореи стагнировала в прошлом году впервые за 22 года. И это несмотря на государственные субсидии в размере около 283 миллиардов долларов. В Южной Африке безработица достигла 32,5%, а ВВП сократился на 7,2% в 2020 году. Это большее сокращение, чем в 1931 году во время Великой депрессии, и это несмотря на расходы, эквивалентные 10 процентам ВВП, и пакет финансового стимулирования.

Кризис еще больше погружает миллионы людей в нищету. По оценкам Всемирного банка, в январе 2021 года 90 миллионов человек столкнутся с крайней нищетой. Журнал The Economist от 26 сентября 2020 года писал:

«Организация Объединенных Наций мрачна в своих прогнозах. Она определяет людей как бедных, если они не имеют доступа к чистой воде, электричеству, достаточному питанию и школам для своих детей».

«Работая с исследователями из Оксфордского университета, ООН приходит к выводу, что пандемия может привести к бедности 490 миллионов человек в 70 странах, что сводит на нет достижения почти десяти лет».

Мировая продовольственная программа Организации Объединенных Наций сформулировала это следующим образом:

«В 79 странах до 270 миллионов человек будут испытывать острую нехватку продовольствия или находиться в группе высокого риска в 2021 году, что является беспрецедентным показателем. Это на 82 процента больше, чем до пандемии».

Уже одно это дает представление о глобальном масштабе кризиса.

Общая нестабильность во всем мире органически связана с растущей бедностью. Это одновременно и причина и следствие. Растущая бедность — основная причина множества военных конфликтов и гражданских войн. Эфиопия — лишь один из примеров.

Ранее она виделась как своего рода образец. В период с 2004 по 2014 год экономика этой страны росла на 11 процентов в год, Эфиопия рассматривалась как привлекательное место для инвестиций. Теперь она находится в хаосе из-за вспышки боевых действий в провинции Тыграй, где 3 миллиона человек испытывает недостаток в продовольствии.

Это не единичный случай. Список стран, пострадавших от войн в прошедший период огромен, а картина человеческих страданий ужасает:

Афганистан — два миллиона смертей; Йемен — 100 000 смертей; мексиканские войны с наркотиками привели к гибели 41 000 человек только в Чьяпасе и более 150 000 убитых организованной преступностью по стране; Война против курдов в Турции — 45 000 смертей; Сомали — 500 000 смертей; Ирак — не менее миллиона смертей; Южный Судан — около 400 000 смертей.

В Сирии Организация Объединенных Наций оценила количество погибших в 400 000 человек, но эта оценка выглядит заниженной. Реальная цифра может быть никогда неизвестна, но наверняка окажется не менее 600 000. В ужасных гражданских войнах в Конго, вероятно, погибло более четырех миллионов человек. Но опять же, настоящую цифру не знает никто. Совсем недавно отгремели выстрелы очередного витка конфликта в Нагорном Карабахе.

Список можно продолжать и продолжать. Такие вещи больше не считаются подходящими для первых полос газет. Но они очень ясно выражают то, что однажды сказал Ленин: «капитализм — это ужас без конца». Продолжающееся существование капитализма грозит создать условия варварства в одной стране за другой.

Кризис режима

С марксистской точки зрения изучение экономики не является абстрактным академическим вопросом. Она оказывает глубокое влияние на развитие сознания всех классов.

Куда бы мы ни посмотрели сейчас, везде кризис, и это не просто экономический кризис, а кризис режима. Есть явные признаки того, что кризис настолько серьезен, настолько глубок, что правящий класс теряет контроль над традиционными инструментами, которые использовали им в прошлом для управления обществом.

В результате правящий класс оказывается все более неспособным контролировать события. Особенно явно проявляется это в случае США. Но это также относится и ко многим другим странам. Чтобы подчеркнуть эту мысль, достаточно упомянуть имена Трампа, Бориса Джонсона и Болсонару.

США

США в настоящий момент занимают центральное место в мировых перспективах. Долгое время революция в самой богатой и могущественной стране мира казалась очень далекой перспективой. Но США очень сильно пострадали от мирового экономического кризиса, и теперь все перевернуто с ног на голову.

68 миллионов американцев подали заявления на пособия по безработице во время пандемии, и, как всегда, больше всего страдают самые бедные и уязвимые, особенно не-белое население. Бедствие безработицы больше всего ложится на плечи молодежи. Четверть молодых людей в возрасте до 25 лет остались без работы. Внезапно их лишили будущего. Американская мечта превратилась в американский кошмар.

Это драматическое изменение заставило многих людей, старых и молодых, пересмотреть взгляды, которые они ранее считали священными, и поставить под сомнение саму природу общества, в котором они живут. Быстрый подъем Берни Сандерса на одном конце политического спектра и Дональда Трампа на другом заставил правящий класс ужаснуться. Такого не должно было случиться!

​​Встревоженный опасностью, создаваемой этой ситуацией, правящий класс был вынужден принять чрезвычайные меры. Напомним, согласно официальной догме буржуазных экономистов, государство не должно было играть никакой роли в экономической жизни.

Но столкнувшись с надвигающейся катастрофой, правящий класс был вынужден выбросить все привычные экономические теории на помойку. То же самое государство, которое, согласно теории свободного рынка, должно играть небольшую роль или не играть никакой роли в экономической жизни, теперь стало единственным фактором, что поддерживает наплаву капиталистическую систему.

Во всех странах, начиная с США, так называемая свободная рыночная экономика в реальности находится на системе жизнеобеспечения, словно больной коронавирусом. Большая часть денег, раздаваемых государством, шла прямо в карманы богатых. Но правящий класс опасался политических последствий очередной корпоративной помощи. Поэтому они предоставили гранты каждому жителю и значительно увеличили пособия по безработице. Это смягчило воздействие кризиса на беднейшие слои населения. В какой-то момент эти меры поддержки будут сокращены или вообще отменены.

Перед нами парадокс самой ужасной бедности в самой богатой стране мира, существующей бок о бок с самым непристойным богатством и роскошью. К октябрю 2020 года более чем в одной пятой американской семье не хватало денег на еду. Множатся продовольственные банки.

Неравенство и поляризация

Уровень неравенства побил все рекорды. Пропасть между богатыми и бедными стала непреодолимой. В 2020 году состояние миллиардеров мира выросло на 3,9 триллиона долларов. Индекс Nasdaq 100 стал на 40 процентов выше, чем до пандемии. Акции, котирующиеся на мировых биржах, по состоянию на февраль 2021 года выросли в цене на 24 триллиона долларов с марта 2020 года.

Средний генеральный директор компании, входящей в индекс S&P 500, зарабатывает в 357 раз больше, чем средний работник, не занимающийся управлением. В середине 1960-х это соотношение составляло около 20. К концу президентского срока Рональда Рейгана в 1989 году оно сохранялось на уровне 28.

Приведем лишь один пример: Джефф Безос сейчас зарабатывает больше денег в секунду, чем средний рабочий в США за неделю. Это возвращает Америку во времена капиталистических баронов-разбойников, которых Теодор Рузвельт осуждал перед Первой мировой войной.

И это имеет последствия. Вся демагогия о «национальных интересах», «мы должны объединиться для борьбы с вирусом», «мы все в одной лодке», разоблачается как гнусное лицемерие.

Массы готовы приносить жертвы при определенных обстоятельствах. Во время войны люди готовы объединиться для борьбы с общим врагом, это правда. Они готовы, по крайней мере временно, смириться с более низким уровнем жизни, а также, в некоторой степени, с ограничениями демократических прав.

Однако пропасть, отделяющая имущих от неимущих, усиливает социальную и политическую поляризацию и создает взрывоопасные настроения в обществе. Это подрывает все попытки создать ощущение национального единства и солидарности, которое является главной линией защиты правящего класса.

Статистика Федеральной резервной системы показывает, что состояние самых богатых десяти процентов населения в США на конец 2020 года составляло 80,7 триллиона долларов, т.е. 375 процентов ВВП, что намного превышает исторический уровень.

Пятипроцентный налог на это принесет 4 триллиона долларов, или одну пятую ВВП. Это окупит все расходы, связанные с пандемией. Но богатые бароны-разбойники не собираются делиться добычей. Большинство из них (включая Дональда Дж. Трампа) демонстрируют явное нежелание платить какие-либо налоги вообще, не говоря уже о пяти процентах.

Единственное решение — экспроприация банкиров и капиталистов. Эта идея неизбежно получит все большую поддержку, сметая оставшиеся предрассудки против социализма и коммунизма, даже среди тех слоев рабочих, которые были обмануты демагогией Трампа.

Это уже вызывает озабоченность у серьезных стратегов капитала. Мэри Каллаган Эрдос, глава отдела управления активами и капиталом JP Morgan, пришла к неизбежному выводу: «Это приведет к очень высокому риску возникновения экстремизма. Мы должны найти способ адаптироваться, иначе мы окажемся в очень опасной ситуации».

Штурм Капитолия

Нападение на Капитолий 6 января явилось наглядным свидетельством того, что сейчас США сталкиваются не с кризисом правительства, а с кризисом самого режима.

Эти события не были ни переворотом, ни восстанием, но они ярко продемонстрировали грубый гнев, существующий в глубинах общества, а также возникновение глубоких расколов в государстве. По сути, они указывают на то, что поляризация общества достигла критической точки. Институты буржуазной демократии подвергаются разрушительному испытанию.

Пылает ненависть к богатым и влиятельным, банкирам, Уолл-стрит и вашингтонскому истеблишменту в целом («болото»). Эту ненависть умело направил в выгодное для себя русло правый демагог Дональд Трамп.

Конечно, сам Трамп всего лишь самый хитрый и прожорливый аллигатор на болоте. Он просто преследует свои интересы. Но тем самым он нанес серьезный ущерб интересам правящего класса в целом. Он играл с огнем и вызывал силы, которые ни он, ни кто-либо другой не может контролировать.

Словом и делом Трамп разрушал легитимность буржуазных институтов и создавал огромную нестабильность. Вот почему правящий класс и его политические представители повсюду ужасаются его поведению.

Импичмент

Демократы пытались объявить Трампу импичмент, обвинив его в организации восстания. Но они, как и ожидалось, не смогли добиться того, чтобы Сенат осудил его, что помешало бы ему баллотироваться на государственные должности в будущем.

Большинство сенаторов-республиканцев были бы очень рады сделать это. Они ненавидят и боятся эту политическую выскочку. И они очень хорошо знали, кто стоит за событиями 6 января. Лидер республиканцев в Сенате Митч МакКоннелл вынес убийственный приговор экс-президенту, после того как признал его невиновным в подстрекательстве..

На самом деле он и другие сенаторы-республиканцы были напуганы потенциальной реакцией разгневанных последователей Трампа, если бы они пошли на этот роковой шаг. Они решили, что осмотрительность превыше всего, и, зажав нос, проголосовали за его невиновность.

Но если это была попытка восстания, то это было очень плохая попытка. Это больше походило на массовые беспорядки, чем на восстание. Толпа разъяренных сторонников Трампа ворвалась в Капитолий при явном попустительстве по крайней мере некоторых охранников. Но, легко завладев Святая Святых буржуазной демократии США, они не имели ни малейшего представления, что с этим делать.

Неорганизованная и лишенная лидеров толпа бесцельно слонялась вокруг, громя все, что им не нравилось, и выкрикивала кровожадные угрозы в адрес Нэнси Пелоси, вице-президента-республиканца Майка Пенса и Митча Макконнелла, которых они обвиняли в предательстве Трампа. Тем временем главнокомандующий повстанцев благополучно исчез.

Если история повторяется сначала как трагедия, а затем как фарс, то это был фарс чистейшей воды. В конце концов, никого не повесили и не отправили на гильотину. Уставшие от громких криков, «повстанцы» тихо пошли домой или удалились в ближайший бар, чтобы напиться и похвастаться своими смелыми подвигами, не оставив после себя ничего более опасного, чем кучу мусора и несколько израненных эго.

Тем не менее, с точки зрения правящего класса, это создает опасный прецедент для будущего. Рэй Далио, основатель крупнейшего в мире хедж-фонда Bridgewater Associates, сказал следующее: «Мы находимся на грани ужасной гражданской войны. США находятся на переломном этапе, когда они могут перейти от управляемой внутренней напряженности к революции». Штурм Капитолия стал серьезным предупреждением правящему классу. И это, несомненно, будет иметь последствия. Несмотря на шквал враждебности в СМИ, 45 процентов зарегистрированных республиканцев сочли это оправданным.

Но это следует сравнить с гораздо более важным фактом, что 54 процента всех американцев считали поджог полицейского участка Миннеаполиса оправданным. И 10 процентов всего населения приняли участие в протестах Black Lives Matter — в 20 000 раз больше тех, что штурмовали Капитолий. Все это свидетельствует о стремительном росте социальной и политической поляризации в США.

Спонтанные восстания, охватившие США от побережья до побережья после убийства Джорджа Флойда, и беспрецедентные события, которые предшествовали президентским выборам и последовали за ними, стали поворотным моментом во всей ситуации.

Трансформация сознания

У недалеких либералов и реформистов, естественно, отсутствует всякое понимание происходящего. Для них видима только поверхность происходящих событий — более глубокие течения, мощно текущие под поверхностью, и порождающие волны на ней, им совершенно непонятны.

Они постоянно кричат ​​о фашизме, имея в виду все то, что им не нравится или чего они боятся. Само собой разумеется, что о подлинной природе фашизма они не имеют абсолютно никакого понятия. Но, постоянно твердя об «опасность для демократии» (под которой они подразумевают формальную буржуазную демократию), они сеют смятение и подготавливают почву для классового коллаборационизма под флагом «меньшего зла». Их поддержка Джо Байдена в США — ярчайший тому пример.

Мы должны учитывать, что социальная база Трампа имеет чрезвычайно неоднородный и противоречивый характер. В ней есть буржуазное крыло, возглавляемое самим Трампом, а также большое количество реакционных мелкобуржуазных, религиозно-фанатичных и откровенно фашистских элементов.

Но нельзя забывать и то, что Трамп получил 74 миллиона голосов на последних выборах, и многие из них были поданы из рабочего класса, что ранее голосовали за Обаму, но затем разочаровались в демократах. На у них берут интервью они говорят: «Вашингтону на нас наплевать! Мы забытые люди!»

Происходят резкие сдвиги как влево, так и вправо. Однако природа не терпит вакуума. Из-за полного банкротства реформистов, в том числе и левых реформистов, это настроение гнева и разочарования было использовано правыми демагогами, так называемыми популистами. Если в США существует феномен трампизма, то в Бразилии мы видели подъем Болсонару.

Но привлекательность правых демагогов вскоре испаряется, когда они вступают в контакт с реалиями правительства, как наглядно демонстрирует случай Болсонару. Верно, что Трамп сохранял поддержку миллионов, но, тем не менее, его отстранили.

Было интересно отметить, что примерно в день нападения на Капитолий сенатор от штата Миссури Джош Хоули сказал: «Республиканцам в Вашингтоне будет очень трудно это осознать… Но будущее ясно: мы должны быть партией рабочего класса, а не партией Уолл-стрит ». (The Guardian)

Ленин говорил, что история видела превращения совершенно разного рода. Марксисты должны уметь отличать прогрессивное от реакционного. Мы должны понимать, что все эти события — зачаточная форма будущих революционных событий в США.

Конечно, этот реакционный сенатор-республиканец не намерен организовывать настоящую партию рабочего класса в США, и такая партия не способна вырасти из правого раскола республиканцев. Но конвульсии старой двухпартийной системы, несомненно, являются предвестником чего-то совершенно нового: появления третьей партии, способной бросить вызов как республиканцам, так и демократам.

Такая партия сначала будет иметь крайне запутанный и разнородный характер. Но антикапиталистическая составляющая рано или поздно начнет преобладать. Именно там и кроется реальная угроза системе. Когда массы начинают напрямую вмешиваться в политику, когда они решают, что пришло время взять судьбу в свои руки, это само по себе является симптомом надвигающегося революционного развития.

Серьезные стратеги капитала сознают опасные последствия нынешней турбулентности гораздо в большей степени, чем впечатлительные и подверженные панике мелкие буржуа. 30 декабря 2020 года Financial Times опубликовала очень интересную редакционную статью.

Она рисует совершенно иную картину происходящего процесса и пути его развития, и выводы, которые в ней делаются чрезвычайно тревожны с буржуазной точки зрения:

«Группы, оставленные позади в результате экономических изменений, все чаще приходят к выводу, что лица во власти не беспокоятся об их затруднительном положении — или, что еще хуже, вмешиваются в экономику для своей выгоды против тех, кто находится на обочине».

«Медленно, но верно это приводит капитализм и демократию в противоречие друг с другом. После глобального финансового кризиса это чувство предательства вызвало политическую реакцию против глобализации и институтов либеральной демократии».

«Правый популизм может процветать на этой ответной реакции, оставляя в покое капиталистические рынки».

«Но поскольку он не может выполнить свои обещания перед экономически разочарованными, это всего лишь вопрос времени, когда появятся вилы и ножи для самого капитализма и для богатства тех, кто извлекает из этого выгоду».

Эта статья показывает прекрасное понимание динамики классовой борьбы. Даже используемый там язык имеет значение. Вооружение вилами наводит на мысль об аналогии с Французской революцией или с Крестьянским восстанием 1381 года, когда крестьяне захватили Лондон.

Авторы этих строк прекрасно понимают, что всплеск так называемого правого популизма может быть лишь первым этапом перед революционным взрывом. Сильные колебания общественного мнения вправо могут легко стать подготовкой еще более жестоких колебаний влево со стороны недовольных масс, ищущих выход из кризиса.

Это очень проницательный прогноз относительно того, как будут развиваться события в предстоящий период. И не только в США. Эту огромную нестабильность можно наблюдать во многих, если не во всех странах. Под поверхностью зреет настроение гнева, горечи и негодования против установленного порядка.

Распад «центра»

Институты буржуазной демократии основаны на предположении, что пропасть между богатыми и бедными может быть замаскирована и ограничена контролируемыми пределами. Но это уже не так.

Продолжающийся рост классового неравенства создал уровень социальной поляризации, невиданный ранее десятилетиями. Он испытывает традиционные механизмы буржуазной демократии до самых их пределов и даже больше.

С каждым днем ​​усиливается антагонизм между богатыми и бедными. Это дает непреодолимый толчок центробежным силам, разделяющим классы. Именно в этом причина краха так называемого «центра».

Это вызывает растущую тревогу в правящем классе, который чувствует, что власть ускользает из его рук. Партии истеблишмента повсюду идентифицируются массами с жесткой экономией и нападками на их уровень жизни.

В обществе царит гневное настроение. Это настроение выражается в крахе доверия к официальным институтам, партиям, правительствам, политическим лидерам, банкирам, богатым людям, полиции, судебной системе, существующим законам, традициям, религии и морали существующей системы. Народ больше не верит тому, что им говорят газеты и телевидение. Видя огромную разницу между словами и действительностью, они понимают, что им говорят сплошную ложь.

Так было не всегда. В прошлом большинство людей не обращали особого внимания на политику. Верно это было и для рабочих. Разговоры на рабочих местах обычно касались футбола, фильмов, телепрограмм. О политике упоминали редко, разве что во время выборов.

Теперь все изменилось. Массы начинают интересоваться политикой, потому что начинают понимать, что она напрямую влияет на их жизнь и жизнь их семей. Само по себе это является выражением движения в революционном направлении.

В прошлом, если люди вообще беспокоились о голосовании на выборах, они обычно голосовали за ту же партию, за которую голосовали их родители, бабушки и дедушки. Однако сейчас выборы стали крайне непредсказуемыми. Настроение электората гневное, недоверчивое и непостоянное, оно резко колеблется слева направо и справа налево.

Перспективы администрации Байдена

Стратеги капитала осознают колоссальные опасности создавшейся поляризации и отчаянно стремятся восстановить политический «центр». Но объективно для этого нет реальных оснований. Уповая на Джо Байдена они опираются на подпиленную ветку.

Уолл-стрит теперь возлагает надежды на администрацию Байдена и его кампанию вакцинации. Но Байден в настоящий момент руководит при глубоком экономическом и политическом кризисе в разделенной и приходящей в упадок стране.

Истеблишмент подталкивает его к увеличению государственного вмешательства в экономику, и он, не теряя времени, обнародовал свои планы по стимулирующему пакету для экономики США на сумму 1,9 трлн долларов. Если мы добавим пакет в 900 миллиардов долларов, ранее согласованный Конгрессом, и 3 триллиона долларов в виде помощи, выделенных в начале пандемии, все это составит гору долгов. Правящий класс отчаянно пытается восстановить политическую стабильность.

Профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф сказал об этом так: «Я очень сочувствую тому, что делает Байден… Да, есть некоторый риск, что в будущем у нас будет экономическая нестабильность, но сейчас у нас есть политическая нестабильность». Все это готовит в будущем огромный кризис.

Между тем миллионы недовольных граждан даже не верят, что Байден победил на выборах. Все, что он сделает, будет для них неправильным. С другой стороны, преувеличенные надежды его сторонников испарятся, как капля воды на раскаленной плите, как только исчезнет первоначальное чувство облегчения по поводу ухода Трампа. За этим последует массовое разочарование, которое подготовит почву для новых потрясений, турбулентности и нестабильности.

Латинская Америка

Латинская Америка — один из наиболее пострадавших от Covid-19 регионов мира, как с точки зрения общественного здравоохранения, так и с точки зрения экономического кризиса.

В 2020 году ВВП региона упал примерно на 7,7 процента, что станет самым глубоким крахом за последние 120 лет. Произошло это после десятилетия застоя, когда в 2014–2019 годах среднегодовой рост составлял 0,3 процента. Ожидается, что регион не восстановит докризисный ВВП вплоть до 2024 года. Показатели крайней бедности вернулись к уровню 1990 года.

Еще до начала пандемии это вызывало социальные и политические потрясения. В Латинской Америке восстания в 2019 году (Эквадор, Чили), бывшие частью общемировой тенденции (Алжир, Судан, Ирак, Ливан, …), временно прервались началом пандемии, охватившей континент, и приведшей к разрушительным последствиям.

В Бразилии один из самых высоких показателей смертности в мире, Перу также сильно пострадала. В Эквадоре гробы громоздились перед переполненными моргами, а в некоторых местах тела оставались без присмотра на улицах.

Однако во второй половине 2020 года мы стали свидетелями возвращения массовых повстанческих движений. В сентябре 2020 года в Колумбии произошел взрыв возмущения по поводу убийства, совершенного полицией, в результате которого было сожжено 40 полицейских участков. В Перу массовое движение привело к отставке двух правительств. А протесты в Гватемале привели к поджогу здания парламента.

В Бразилии, где левые сектанты подняли шум по поводу предполагаемой победы «фашизма», поддержка Болсонару стремительно падает. Лозунг «Fora Bolsonaro» (Болсонару вон!), изначально выдвинутый нашими бразильскими товарищами и отвергавшийся левыми как утопический, теперь получил всеобщее признание.

«Сильный человек» Болсонару настолько слаб, что не смог даже организовать свою партию. Несмотря на отчаянные попытки, ему до сих пор не удалось даже собрать достаточно подписей для регистрации.

Проблема не в силе Болсонару, а в слабости левых. Партия трудящихся, когда-то пользовавшаяся подавляющей поддержкой рабочих, на недавних выборах показала неутешительные результаты. Речь здесь идет не об объективных трудностях, а о слабости субъективного фактора.

Тем временем Куба столкнулась с серьезным экономическим кризисом, спровоцированным пандемией и усугубляемым санкциями и экономическими мерами Трампа. Прогнозируемое падение экономики острова в 2020 году составит 11 процентов.

Это подтолкнуло руководство к осуществлению ряда капиталистических рыночных мер, которые обсуждались в течение 10 лет, но так и не были реализованы полностью, включая унификацию валют, рыночные отношения между компаниями государственного сектора, закрытие компаний государственного сектора, которые не являются «прибыльными», отмена субсидий на основные продукты питания и т. д.

Такие меры уже оказывают влияние на дальнейшее усиление неравенства и вызывают недовольство. Это поворотный момент в процессе капиталистической реставрации.

Европа

Реальный ВВП упал на 7 процентов в странах-членах ЕС в 2020 году, что стало самым крупным снижением в Европе со времен Второй мировой войны. Официальные данные показывают, что 13,2 миллиона не имеют работы, но с учетом схем принудительного отпуска показатель безработицы приближается к 12,6 процентам (около 20 миллионов). Еще 30 миллионов не включены в официальные данные, — т.н. «скрытая безработица».

Комиссия ЕС провалила внедрение вакцины против Covid-19, что привело к ее нехватке по всей Европе. Изначально Дания получила всего 40 000 доз, тогда как ожидалось получение 300 000. Изначально Нидерланды не получили вообще ни одной.

Провал программы вакцинации явился следствием прошлогоднего кризиса нехватки СИЗ. Когда Италия переживала связанный с этим тяжелейший кризис, европейская солидарность была совершенно забыта. Каждый был сам за себя. Программа вакцинации была попыткой восстановить солидарность внутри Европейского Союза, но потерпела неудачу.

Что еще хуже, эскалация ограничительных мер (локдауны и т. д.) для борьбы с пандемией коронавируса в 21 стране еврозоны значительно замедлила экономическую активность, так что блок этих стран столкнулся с двойной рецессией.

В то время как прошлой весной, когда впервые разразилась пандемия, экономика еврозоны испытала внезапный и глубокий шок, новый всплеск заболеваемости затягивается на более долгое время, вызывая более медленное, но еще более изнурительное снижение экономической активности.

В первые недели 2021 года пострадали сфера туризма, розничная торговля, гостиничный бизнес, деловая уверенность и потребительские расходы. Это грозит спровоцировать отложенную волну банкротств, если правительства и центральные банки не продолжат меры по поддержке экономики.

В результате экономисты ожидают, что предполагаемое сокращение производства в еврозоне на 1,8–2,3 процента в последние три месяца 2020 года будет сопровождаться еще одним падением в первом квартале 2021 года во многих основных экономиках блока, включая Германию и Италию. Это может оставить еврозону во второй рецессии, определяемой как два последовательных квартала отрицательного роста, за период в менее чем за два года.

После Брекзита и Трампа, который никогда не пытался скрыть свое презрение ко всему европейскому, европейская буржуазия чувствует, что больше не может полагаться на традиционных союзников. Глупая попытка Эммануэля Макрона снискать расположение Трампа обернулась впечатляющей неудачей.

Трамп очень ясно дал понять, что видит в Европе главного врага, а в России — только «конкурента». Он подкрепил свои слова действиями. Его протекционистская политика была направлена ​​как против Европы, так и против Китая. И он сохранял эту воинственную позицию вплоть до последних дней своей администрации. В канун Нового года США объявили о новом повышении тарифов ЕС на запчасти для самолетов и на вина из Франции и Германии.

Байден стремится возобновить связи с Европой. Он вновь подтвердил приверженность США принципам многосторонности, включая повторное присоединение к ВОЗ и Парижскому климатическому соглашению. Он также поддержал нового генерального директора ВТО. Изменилось и отношение к иранской ядерной сделке. Все это долгожданные шаги для европейцев, отчаянно нуждающихся в изменении направления движения Белого дома. Трамп называет эту новую стратегию «Америка позади всех».

Тем не менее, между двумя сторонами существуют конфликты, которые гораздо труднее разрешить. Европейцы не уверены в стратегии США в отношении Китая. Они также стремятся использовать торговую войну США с Китаем в своих целях. Новый инвестиционный договор, заключенный между Китаем и ЕС в последние недели президентства Трампа, широко рассматривался как оскорбление Джо Байдена, которое новый президент был вынужден принять.

Предстоит разрешить и другие давние споры: спор между Airbus и Boeing о государственной помощи тлеет десятилетиями, и решения не предвидится. Трубопровод «Северный поток — 2» также вызывает серьезный раскол между США и Германией, поскольку США настаивают на том, что трубопровод усилит влияние России в Европе. Вновь обретенная привязанность между Байденом и европейцами будет проверена в ближайшие месяцы, поскольку оба блока пытаются возродить свой экспорт в условиях постпандемического кризиса.

Германия была якорем Европы, островком стабильности в часто штормовых водах. Ангела Меркель считалась надежной парой рук у руля самой важной страны Европы. Но с пандемией возникли новые проблемы.

Германские капиталисты осознали, что им необходимо изменить свои методы, чтобы попытаться остановить усиливающиеся центробежные тенденции внутри ЕС. Последние усилились еще больше, когда разразилась пандемия. Осенью прошлого года Германия была вынуждена подписать ссуду в размере 750 миллиардов евро для Европейского фонда восстановления, чтобы сплотить ЕС. Этот существенный пакет обеспечит временное облегчение для ЕС, но это лишь разовая субсидия. Призывы идти дальше в этом направлении были решительно заблокированы Германией. В итоге ни одна из проблем не решена.

Меркель пришлось продлить локдаун в Германии. Ее коалиция испытывает трудности из-за медленных темпов вакцинации и нехватки запасов вакцины. Национальное настроение сместилось с самодовольного на мрачное. Financial Times отметила, что «политический ландшафт в преддверии сентябрьских выборов выглядит более фрагментированным и нестабильным».

Во Франции правительство Макрона в настоящее время полностью дискредитировано, с показателем неодобрения в 60 процентов: одни из худших со времен протестов желтых жилетов. Официальный уровень безработицы составляет 9 процентов, но на самом деле он намного выше.

«Большие национальные дебаты» не помогли восстановить общественную поддержку правительства, равно как и увольнение премьер-министра Эдуарда Филиппа. А неоднократные попытки Макрона сыграть роль «великого государственного деятеля» в международном плане не вызывают ничего, кроме саркастического смеха на всех уровнях.

Британия

Еще недавно Великобритания была, пожалуй, самой стабильной страной в Европе. Сейчас она стала, вероятно, самой нестабильной.

Нынешний кризис жестоко обнажил слабость британского капитализма. Экономика Великобритании упала на 9,9 процента в 2020 году — вдвое больше, чем в Германии, и в три раза больше, чем в Соединенных Штатах. Теперь, перед лицом последствий пандемии и бедствия Brexit, дальнейшая рецессия неизбежна.

Брексит был актом абсолютного безумия со стороны Консервативной партии, которая теперь вышла из-под контроля правящего класса. Правительство находится под контролем циркового клоуна, которым, в свою очередь, управляют безумные реакционные шовинисты.

Несмотря на уверенную победу на выборах в декабре 2019 года, партия тори все больше дискредитируется, особенно из-за ошибочного отношения к пандемии, в результате чего погибло больше людей, чем в любой другой стране Европы. Число смертей (явно заниженное в официальных цифрах) — одно из самых высоких среди всех стран, пропорционально численности населения. Тем не менее тори постоянно сопротивлялись принятию необходимых мер, пока это не было навязано им серьезностью ситуации.

Этих людей не интересует жизнь и здоровье населения. Не волнует их и плачевное состояние Национальной службы здравоохранения (NHS), вызванному десятилетиями сокращений. Их мотивирует только одно — прибыль.

Тори хотят, чтобы производство продолжалось любой ценой. Вот почему они были полны решимости вновь открыть школы. Это привело в первых числах января к массовому протесту и собранию учителей онлайн, в котором приняли участие 400 000 человек. Угроза забастовки с их стороны вынудила правительство закрыть школы.

Тем не менее, несмотря на непопулярность правительства, Лейбористская партия и правое руководство все еще отстают от тори. Никакой реальной оппозиции со стороны лейбористов нет.

Отставка Корбина и Макдоннелла после поражения лейбористов в декабре 2019 года стала серьезным ударом для левых и подарком для правых. У левых были все возможности преобразовать Лейбористскую партию. Они пользовались полной поддержкой рядовых членов. Преобразовать ее значило бы провести основательную чистку правого крыла парламентской лейбористской партии и бюрократии. Но они отказались от этого и отказались поддержать лозунг отзыва депутатов, который защищали марксисты и который имел широкую поддержку в низах партии..

В конечном итоге левые боятся доводить борьбу до конца, что означало бы полный разрыв с правым крылом. Но правое крыло не проявляет такой доброты по отношению к левым. Ободренные их слабостью, они провели чистку левых, включая отстранение самого Корбина. Эта слабость — не только моральный вопрос. Это политический вопрос. Такова органическая черта левого реформизма.

Крупный бизнес сейчас раздает указания лейбористам. Кейр Стармер говорит не как лидер оппозиции, а как раболепный член кабинета Джонсона. Он ждет, пока Джонсон начнет действовать, прежде чем сказать «я тоже».

Но правые сегодня зашли слишком далеко. Правое крыло своими действиями заставляет левых выйти на бой. И наша тенденция играет ключевую роль в этой битве. Все готово для битвы в Лейбористской партии. В результате, мы составили единый фронт с ведущими левыми в Лейбористской партии и особенно в профсоюзах. Это чрезвычайно важное событие. Оно показывает, что наши товарищи завоевали авторитет единственного серьезного марксистской тенденции в рабочем движении, и наши идеи воспринимаются очень серьезно.

Что бы ни случилось, марксистская тенденция выиграет, и для нас откроется много новых дверей. Искусство политики — использовать любую возникающую возможность.

Италия

Италия остается слабейшим звеном в цепи европейского капитализма. Ее хроническую слабость обнажил нынешний кризис. Не имея возможности конкурировать с более мощными экономиками, такими как Германия, она все больше и больше отстает и все глубже погружается в долги.

Банковская система страны постоянно находится на грани краха, который может утянуть вниз остальную Европу. Евросоюз вынужден поддерживать ее именно по этой причине, но он делает это, сыпя про себя проклятиями.

В частности, немецкие банкиры становились все более нетерпеливыми и до недавнего времени требовали принятия серьезных мер по сокращению государственных расходов и снижению уровня жизни. То есть толкали Италию к пропасти. Их мелодия несколько изменилась, поскольку пандемия вынудила их всех обратиться за помощью к государству. Как только пандемия закончится, они вернутся к жесткой экономии с удвоенной силой.

Чтобы преодолеть нынешний кризис, правящему классу Италии требуется сильное правительство. Но в Италии невозможно сильное правительство. Политический режим прогнил до мозга костей. Недоверие к политическому классу выражается в перманентном кризисе правительства. Одна нестабильная коалиция сменяет другую, а по сути ничего не меняется. Массы в отчаянии, и их поиски выхода выражаются в резких сдвигах то вправо, то влево.

Кризис чрезвычайно усугубился пандемией, которая поразила Италию раньше и сильнее, чем кого-либо еще. На момент написания статьи количество смертей от COVID-19 приближается к отметке в 100 000 человек.

Правящий класс надеялся сохранить левоцентристскую коалицию как можно дольше, чтобы предотвратить социальный взрыв. Но это стало невозможным, поскольку один за другим исчерпывались политические возможности. Почувствовав огонь под своей спиной, партия Ренци, Italia Viva отозвала трех своих министров из коалиции Конте из-за неудач с пандемией COVID-19, что привело к краху правительства и открыло двери для формирования правительства Драги.

Президент республики вмешался и вместо того, чтобы объявить досрочные выборы, он пригласил Драги, бывшего управляющего Европейского центрального банка, сформировать правительство. Здесь мы видим еще один пример того, как «технократа» навязывают стране в качестве премьер-министра, которого никто не избирает.

Банкротство «левоцентристов» предоставило возможности для крайне правых формирований, таких как партия «Братья Италии». Они остались вне коалиции, которая поддерживает Драги, во-первых, потому что они не нужны, а во-вторых, потому что они надеются получить выгоду от правых за счет Лиги, которая сейчас находится в правительстве.

Но на смену парламентским играм рано или поздно придет открытая битва между классами. Никакая стабильность невозможна на основе существующей системы. В Италии нет массовой рабочей партии. Но настроение масс с каждым днем ​​становится все более злым и нетерпеливым. Боевые действия рабочих в первый месяц пандемии были предупреждением о том, что должно произойти.

Неоднократные неудачи правительств неизбежно ведут к взрыву классовой борьбы. В конечном итоге вопросы не будут решаться в парламенте, и быстро приближается день, когда центр тяжести перейдет от дискредитированного парламента к фабрикам и улицам.

Россия

Всюду мы можем наблюдать политическую турбулентность и неустойчивость. В России возвращение и арест Алексея Навального стало сигналом к ​​волне протестов по всей стране. На демонстрации вышли 40 000 человек в Москве, 10 000 в Петербурге и еще тысяч в 110 других городах, включая Владивосток и Хабаровск.

Эти протесты еще не были такими массовыми, какие мы видели в Беларуси ранее, когда миллионы людей вышли на улицы, чтобы свергнуть Лукашенко. Но это были большие демонстрации в российском контексте. Они были очень разнородны по составу, с большим количеством представителей среднего класса, интеллектуалов, либералов, но также с растущим числом рабочих, особенно молодых рабочих.

Полиция ответила репрессиями. Во многих городах произошли столкновения. Люди прорывали оцепления, освобождали задержанных из-под стражи и бросали снежки, чтобы отогнать полицию, при этом около 40 полицейских получили ранения. Был задержано несколько тысяч человек.

Что это означало? Отчасти протесты были отражением возмущения арестом Навального. Но вопрос о Навальном — это только один элемент в этой ситуации, и не обязательно самый важный.

Алексей Навальный изображается в западных СМИ как героический защитник демократии. На самом деле он амбициозный оппортунист с сомнительным политическим прошлым. В ретроспективе он будет казаться случайной фигурой.

Но случайные фигуры также играют важную роль в истории в определенные моменты. Как в химии, катализатор необходим, чтобы вызвать определенную реакцию, так и в революционном процессе требуется точка отсчета, которая действует как спичка, зажигающая накопившееся недовольство масс. Конкретная природа этого катализатора не имеет значения. В данном случае это был арест Навального. Но это могли быть и другие факторы.

Падение жизненных стандартов

Главное — не случайность через которую выражается необходимость, а сама необходимость. Настоящей причиной этого потрясения был накопившийся гнев населения по поводу падения уровня жизни, экономического кризиса и злоупотреблений коррумпированного и репрессивного режима.

Все указывает на то, что поддержка Путина падает. В какой-то момент опросы регулярно давали ему поддержку более 70 процентов. На момент аннексии Крыма этот показатель превысил 80 процентов. Но сейчас он колеблется в районе 63 процентов, а в самом низком значении был чуть выше 50 процентов. Эти цифры, должно быть, вызвали серьезную тревогу в Кремле.

В прошлом Путин мог похвастаться некоторыми успехами в экономической сфере, но теперь их нет. В период с 2013 по 2018 год, до пандемии, годовой экономический рост составлял 0,7 процента, то есть в основном был стагнирующим. По итогам 2020 года отрицательная экономическая динамика составила около 5 процентов. Безработица быстро растет, и многие семьи теряют свои дома.

Какое-то время, особенно после аннексии Крыма, где проживает русское большинство, Путин разыгрывал националистическую карту. Это повысило его популярность, но пьянящий дым шовинизма теперь в значительной степени рассеялся, и его пенсионная реформа серьезно подорвала запас доверия.

Растет возмущение чудовищной коррупцией и роскошным образом жизни правящей элиты. Через два дня после ареста Навального ФБК выложил видео, которое увидели миллионы, где разоблачалась личная коррумпированность Путина, и демонстрировался большой дворец, который он построил на Черном море. Все это создает взрывное настроение.

База поддержки режима все время сужается. Вне кремлевской клики олигархов, заведомо коррумпированных, она в основном состоит из государственных чиновников, чья работа и карьера зависят от босса, большого числа друзей, зависящих от государственных контрактов и связей с Кремлем, и других, которые преуспели благодаря его покровительству.

Наконец, что не менее важно, он опирается на аппарат безопасности и армию. Режим Путина — это буржуазный бонапартистский режим. В конечном итоге бонапартизм — это господство меча над обществом. Путин — «сильный человек», который стоит на вершине государства и балансирует между классами, представляя себя воплощением русской нации.

Но у этого сильного человека глиняные ноги. По мере того, как он исчерпывает свою массовую базу поддержки, ему все больше приходится поддерживать себя за счет сочетания мошенничества, бесстыдной подтасовки результатов голосования и неприкрытых репрессий.

Говорят, Талейран однажды заметил Наполеону, что на штыках можно достичь многого, но на них нельзя усидеть во власти. Путину следовало бы обдумать этот мудрый совет. Арест, тюремное заключение и отравление политических оппонентов — признак не силы, а признака страха и слабости.

Кроме того, террор — это оружие, которое можно эффективно использовать только некоторое время, но при этом действует закон убывающей отдачи. Рано или поздно люди начинают переставать бояться. Это самый опасный момент для авторитарного режима. Недавние демонстрации доказывают, что этот процесс уже начался.

На самом деле единственное, что поддерживает режим, — это временная инерция масс. Невозможно с уверенностью сказать, как долго продлится нынешнее нестабильное равновесие. На данный момент массовые репрессии смогли притормозить протесты. Но ни одна из основных проблем не решена.

Недавние протесты встревожили режим, который сочетает репрессии с уступками. Объявили о плане помощи беднейшим семьям. Это может выиграть режиму время. Но относительно низкая цена на нефть будет продолжать наносить ущерб российской экономике, а санкции, введенные Америкой, сохранятся и даже будут ужесточены. Администрация Байдена будет гораздо жестче в отношении России, чем когда-либо был Трамп.

«Коммунистическая» партия

В России совершенно очевидна значительная роль субъективного фактора. Если бы КПРФ была подлинной коммунистической партией, сегодня она бы уже готовилась к взятию власти. Но клика Зюганова не заинтересована во взятии власти. У нее сложились весьма удобные отношения с Путиным, который гарантирует им привилегии при условии, что они не сделают ничего, чтобы всерьез подорвать его власть.

Позиция лидеров КПРФ вызвала растущее беспокойство в рядах партии. Произошло несколько местных и региональных бунтов, подавленных чистками и исключениями. Таким образом были уничтожены целые региональные организации.

Примечательно, что против оппозиции внутри Компартии часто выдвигали обвинение в «неотроцкизме». Конечно, эта оппозиция не имела ничего общего с троцкизмом и очень часто лишь отражала борьбу клик внутри бюрократии самой партии.

Тем не менее, это обвинение является симптомом страха, который испытывал Зюганов по поводу самой возможности развития троцкистских тенденций внутри партии. В будущем, по мере развития кризиса, оппозиция внутри КПРФ будет усиливаться, а влияние подлинного марксизма в ней соответственно возрастет.

Нынешнее непростое перемирие может продлиться несколько месяцев или даже лет. Но отсрочка будет означать только то, что противоречия будут продолжать расти, готовя почву для гораздо большего взрыва в будущем. Самым решающим элементом в этом уравнении является российский рабочий класс, которому еще предстоит сказать решающее слово.

Невозможно предсказать точный ход развития событий. Россия еще не находится в дореволюционной ситуации, но события развиваются весьма быстро. Мы должны с большим вниманием следить за событиями в этой стране.

Индия

В Индии мы имеем дело с бунтующим движением фермеров, устроившим тракторный марш, чтобы помешать проведению мероприятий в честь Дня Республики в Дели 26 января, где Моди праздновал его с большим военным парадом.

Эти события следует рассматривать в контексте глобального кризиса капитализма. В условиях жесткой конкуренции в сельскохозяйственном секторе крупные продовольственные транснациональные корпорации пытаются понизить цены на продукцию мелких и средних фермеров.

Маркетизация индийского сельского хозяйства — явление не новое. Развивалась она на протяжении многих лет, что было видно и при предыдущем правительстве Манмохана Сингха. Финансовый капитал осуществил крупномасштабное вхождение в сельское хозяйство Индии, вынуждая фермеров все больше и больше полагаться на ссуды в невыносимой степени, чтобы покупать основные сельскохозяйственные ресурсы, стоимость которых стремительно растет.

Как только были приняты новые законы, цены на продукцию фермеров были снижены почти на 50 процентов, в то время как розничные цены на продукты питания выросли. Именно эта невыносимая ситуация привела к массовому движению индийских фермеров. Они требуют отмены новых законов. Но ни одно из их требований не было выполнено, и ни один из этих вопросов не был решен в ходе переговоров.

То, что началось еще в августе 2020 года с небольших протестов в Пенджабе, когда были обнародованы законопроекты Моди о фермах, переросло в гораздо более масштабное движение, распространившееся на другие штаты. В сентябре 2020 года союзы фермеров по всей Индии призвали к Бхарат Бандх (общенациональная остановка экономической активности). Движение продолжало нарастать, поскольку нескончаемые переговоры с правительством не давали ощутимых результатов. В декабре 2020 года пять миллионов человек приняли участие в акциях протеста в 20 000 населенных пунктах.

Важным поворотным моментом в этом движении стали драматические события 26 января, когда сотни тысяч фермеров вышли в Дели в знак протеста против невыполнения их требований. Фермеры прорвались с окраин города в исторический Красный форт. Эти бедные люди проявили невероятное мужество, сражаясь с хорошо вооруженной полицией, подвергаясь нападениям с применением кнутов и жестоким избиениям.

Несмотря на жесткие полицейские репрессии, фермеры штурмовали Красный форт, заняв крепостные стены. Полиции пришлось приложить немало усилий, чтобы вытеснить их оттуда. Один протестующий погиб, более 300 полицейских получили ранения. Это лишь еще больше разозлило фермеров, солидаризуясь с движением к нему начали примыкать больше людей из других штатов.

Масштабы этой борьбы также отражают брожение во всем обществе, где даже те, кого считали относительно консервативными слоями в сельских районах, начинают действовать и радикализируются под влиянием экономического кризиса.

Не так давно, когда Моди впервые выиграл выборы, уставшие левые и бывшие левые сокрушались по поводу подъема «фашизма» в Индии. Наша тенденция, однако, понимала, что Моди на своем посту подготовит условия для ответной реакции огромных масштабов. Наши перспективы подтверждены крупномасштабными событиями. Мы имеем дело здесь не с фашизмом, а с классовой поляризацией и острой классовой борьбой.

Роль сталинистов

Моди явно потрясен восстанием фермеров, которое дает некоторое представление о сдерживаемой ярости масс. Но слабость движения в Индии следует искать в руководстве профсоюзов, которые не смогли организовать серьезного отклика со стороны могущественного индийского рабочего класса в поддержку фермеров.

Все это происходит после тех лет, когда мы были свидетелями масштабных мобилизаций индийского пролетариата: нескольких огромных 24-часовых всеобщих забастовок, в которых участвовало до 200 миллионов рабочих, что стало крупнейшими всеобщими забастовками в истории международного рабочего класса.

В сентябре 2016 года от 150 до 180 миллионов работников государственного сектора вышли на суточную всеобщую забастовку. В 2019 году около 220 миллионов рабочих приняли участие во всеобщей забастовке, а в январе 2020 года 250 миллионов рабочих приняли участие в 24-часовой всеобщей забастовке.

Эти факты демонстрируют колоссальный революционный потенциал индийского пролетариата. Рабочие готовы к борьбе. Однако политика сталинистов заключалась не в мобилизации масс для решающего боя с режимом Моди, но только в том, чтобы опираясь на массовое движение, добиваться соглашений и уступок.

На практике они использовали тактику однодневных всеобщих забастовок, чтобы позволить рабочим выпустить пар, направляя массовое движение в безопасное русло. Эту же тактику использовали лидеры профсоюзов в Греции, объявившие серию однодневных всеобщих забастовок. Это уловка, чтобы измотать рабочих, превратив всеобщую забастовку в бессмысленный жест, создавая иллюзию решительных действий, но подрывая их на практике.

Лозунг всеобщей стачки

В Индии объективно присутствуют все условия для всеобщей стачки. Коммунистические партии и лидеры профсоюзов могли бы сыграть здесь важную роль, но они колеблются и тянут время. Они имеют возможность свергнуть правительство Моди и положить конец его реакционной политике. Вместо этого они выступают с символическими заявлениями, не призывая к серьезным действиям.

Это подчеркивает настоятельную необходимость наращивания сил марксизма в Индии. Но необходимо сохранять чувство меры. Наша организация в Индии все еще находится на начальной стадии. Было бы фатальной ошибкой иметь преувеличенное представление о том, чего мы можем достичь.

Наша задача сейчас — не возглавить движение или завоевать массы, но терпеливо работать над тем, чтобы привлечь лучшие и наиболее революционные элементы, уставших от бесконечных увиливаний и колебаний руководства.

Мы должны своевременно выдвигать переходные лозунги, соответствующие требованиям момента и подталкивающие движение вперед, одновременно разоблачая трусливое поведение руководства.

Борьба фермеров нашла отклик на фабриках. Почувствовав пламя за своей спиной, профсоюзные лидеры заговорили о четырехдневной всеобщей забастовке. Мы можем только поддержать такое требование, но нужны не слова, а дела!

Надо сказать: хорошо, давайте проведем четырехдневную забастовку, но поменьше разговоров и побольше действий! Назначьте день! Начните кампанию на фабриках. Созовите массовые митинги протеста, создайте забастовочные комитеты. Привлеките к этому фермеров, женщин, молодежь, безработных и все угнетенные слои общества. Объедините эти низовые органы борьбы на городском, региональном и национальном уровнях. Другими словами, организуйте советы для передачи власти рабочим и фермерам.

Как только массы Индии окажутся достаточно организованы для завоевания власти, никакая сила на земле не сможет их остановить. Четырехдневная стачка вскоре превратится в тотальную бессрочную всеобщую стачку. Тем самым будет поставлен вопрос о власти.

Именно такую перспективу мы должны терпеливо доносить до индийских рабочих и фермеров. Так, даже несмотря на нашу немногочисленность, наше послание найдет отклик у наиболее передовых рабочих и представителей молодежи, находящихся в поисках революционного пути.

Наша задача — завоевать на свою сторону и подготовить достаточное количество революционных кадров, что позволит нам эффективно вмешиваться в драматические события, которые развернутся в грядущий период.

Мьянма

Военный переворот в Мьянме — подтверждением того, что мы живем в период «крутых поворотов и внезапных перемен». Переворот стал для многих неожиданностью. Военные составили конституцию, которая дает им гарантированные 25 процентов депутатских мест и контроль над ключевыми министерствами. В нее также был включен пункт, разрешающий вмешательство военных в случае наступления «чрезвычайной ситуации».

Но где тут чрезвычайная ситуация? Военные изобрели ее, ложно заявив о широкой фальсификации результатов выборов во время убедительной победы Ау Сан Су Чжи и Национальной лиги за демократию в ноябре 2020 года.

Что на самом деле стоит за переворотом, так это продолжающийся конфликт по поводу того, кто должен извлечь выгоду от программы приватизации, начавшейся в 1988 году. Начиная с того момента военные были заняты тем, что обогащались за счет захвата государственной собственности по заниженным ценам. С другой стороны, империалисты, в частности США, настаивают на том, чтобы Мьянма открыла свой рынок для транснациональных корпораций.

Проблема, с которой сталкиваются империалисты, заключается в том, что доминирующей внешней силой в Мьянме является Китай. Наибольшая доля экспорта и импорта Мьянмы приходится на Китай. Таким образом, мы имеем дело с борьбой за сферы влияния, главным образом между Китаем и Соединенными Штатами, где Ау Сан Су Чжи является агентом последних.

Руководство армии превращается в капиталистических олигархов и рассматривает убедительную победу НЛД как потенциальную угрозу своим интересам. Военные ненавидят массы, и каста офицеров опасалась, что при такой огромной поддержке новое правительство сможет ограничить их власть и привилегии.

Военные также опасались растущей уверенности масс после выборов. Привыкнув управлять страной, отдавая команды, они думали, что могут вмешаться и диктовать, в каком направлении должна двигаться страна. Однако они не приняли во внимание, насколько сильна оппозиция военному правлению. Массы не забыли, что было при прошлом господстве военных, и считают военную касту коррумпированной и жаждущей денег.

Здесь перед нами пример того, что Маркс называл «кнутом контрреволюции». Переворот, вместо того чтобы затерроризировать и парализовать массы, подстегнул их. Таким образом, перспектива для Мьянмы — это усиление классовой борьбы, а не паралич и деморализация.

Китай

Ранее воспринимаемый как спаситель мирового капитализма Китай в настоящий момент добавляет ему немало проблем.

Китай — единственная крупная экономическая держава, показавшая рост в 2020 году. Китайское государство очень решительно вмешалось как в борьбу с пандемией, так и с экономическим кризисом. Это было эффективно с капиталистической точки зрения, но обошлось весьма дорого. Размер долга Китая чрезвычайно возрос с 2008 года, взлетев до 30 процентов в период пандемии и достигнув 285 процентов в 2020 году. Страна тем самым обогнала многие развитые капиталистические страны по размеру долга.

Всемирный банк сейчас прогнозирует рост экономики Китая на уровне 8 процентов в этом году. Если это окажется правдой, то Китай превзойдет весь остальной мир. Но этот успех обернется для него своей противоположностью, поскольку большая часть его роста обусловлена ​​экспортом. Китай имеет огромное положительное сальдо внешней торговли, но теперь он гораздо больше зависит от мировой экономики, чем когда-либо прежде.

Таков рецепт новых противоречий, угрожающих стабильности не только Китая, но и всего мира. Китай агрессивно вмешивается в мировой рынок, и ему придется делать это еще более агрессивно, пользуясь кризисом в остальном мире. Это неизбежно приведет к усилению напряженности между Китаем и США, рассматривающих Китай как главную опасность для своей экономики и своего положения в мире.

Не случайно в последние дни своего существования администрация Трампа восприняла подход «выжженной земли» по отношению к Китаю, но и при Байдене политика США в отношении Китая принципиально не изменится. И республиканцы, и демократы видят в Китае главную угрозу США на мировой арене.

Конфликт между США и Китаем грозит развязать еще более серьезную торговую войну. Это несет в себе величайшую угрозу мировому капитализму, поскольку именно рост мировой торговли (так называемая глобализация) обеспечивал капитализм необходимым ему кислородом в последний период.

Это, в свою очередь, окажет влияние и на Китай. Экономический кризис представляет собой серьезную угрозу его социальной стабильности. Уже имели место закрытия заводов и безработица — скрываемая, но реально существующая. Частные компании перекладывали тяжесть своих проблем на работников при помощи увольнений и нападок на их заработную плату. Выплата заработной платы задерживается на несколько месяцев, что вызывает колоссальный гнев и негодование.

Правящие круги опасаются потенциальных социальных взрывов в результате экономического кризиса и роста безработицы. Такова основная причина, по которой Си Цзиньпин был вынужден жестоко подавить Гонконг — проявление не силы, но страха и слабости. Правящий класс Китая был напуган тем, что подобное движение может распространиться на материк, и в будущем, в конечном итоге, так несомненно и произойдет.

Режиму пока удается сдерживать бурлящее недовольство по всему Китаю. Но оно может прорваться на поверхность в любой момент, и когда это произойдет, подавить его, как в Гонконге, будет невозможно. Даже там режим на время потерял контроль над происходящим. Но столкнувшись с сотней или тысячей гонконгов в материковом Китае, он сразу же окажется повисшим в воздухе.

В Китае готовятся большие события. И произойдут они тогда, когда их никто не будет ожидать, именно потому, что это тоталитарный режим, где большая часть происходящего скрыта от глаз.

Изменившийся баланс сил

Из депрессии 1930-х США вывел не «новый курс» Рузвельта, а Вторая мировая война. Но эта дверь сейчас для них закрыта. Сила американского империализма снизилась по сравнению с другими державами, как и его способность к военному вмешательству.

Необходимость завоевания новых рынков и источников сырья толкает Китай к более агрессивным действиям. Он прибирает к рукам ресурсы по всему миру. К примеру, берет под контроль порт и аэропорт в Шри-Ланке; создает военную базу в Джибути; строит железные дороги в Эфиопии; получает доступ к меди и кобальту в Конго; меди в Замбии; нефти в Анголе и тд. Он также претендует на суверенное господство над Южно-Китайским морем — важнейшим маршрутом для мировой торговли.

Идет прямая угроза интересам американского империализма. Все это неизбежно означает усиление напряженности между Китаем и США. В предыдущие периоды это, несомненно, привело бы к войне. Но сейчас соотношение сил полностью изменилось.

Трампу не удалось заставить Северную Корею отказаться от ядерного оружия. «Маленький ракетчик» кружил вокруг него как хотел. Так почему же США не объявляют войну Северной Корее, которая, в конце концов, является весьма небольшой азиатской страной?

В прошлом американцы вели войну в Корее, которая закончилась вничью. Но во Вьетнаме обескровленные и потратившиеся они впервые потерпели поражение. После этого они подверглись унижениям в Ираке, Афганистане и Сирии.

Трамп, казалось, готовил авиаудар по Ирану, но в последнюю минуту отступил, опасаясь последствий. Все это подчеркивает тот факт, что война — это не абстрактный, а вполне конкретный вопрос.

США не смогли защитить Украину или Грузию от России, обладающую мощной армией, показавшей свою эффективность в Сирии. США были вынуждены отступить, оставив Россию и Иран виртуальными хозяевами страны. Американцы отправили в страны Балтии небольшое количество военных, чтобы «защитить» их от России. Но Путин не собирается вторгаться в эти маленькие государства и не собирается терять из-за этого сон.

Случай с Китаем еще яснее. Сегодняшний Китай уже не бедная, слаборазвитая страна, а экономически развитое государство с мощной армией, обладающее ядерным оружием и достаточным количеством межконтинентальных баллистических ракет, чтобы поразить любой город США по своему выбору.

Тот факт, что Китай недавно вывел спутник на лунную орбиту и послал исследовательский аппарат на Марс, ясно указывает на то, что Вашингтон должным образом это отметил. Следовательно, нет абсолютно никакого вопроса о войне в обозримом будущем между Соединенными Штатами и Китаем, или, если на то пошло, между США и Россией.

Всеобщий пожар образца 1914-18 или 1939-45 годов исключен из-за изменившегося соотношения сил. В современных условиях это означало бы ядерную войну, которая была бы катастрофической для всего мира.

Однако это не означает, что следующий период будет периодом мирного спокойствия. Верно как раз-таки противоположное. Постоянно булут идти войны — небольшие, но разрушительные локальные войны — в частности, в Африке и на Ближнем Востоке. Американские империалисты вместе с другими империалистическими державами участвовали в локальных войнах, поддерживая прокси-армии, ведущие войну против их конкурентов (то же самое будет происходить с Китаем в будущем). Но они совсем не горят рисковать жизнями солдат США в зарубежных войнах, против чего сейчас непримиримо выступает общественное мнение в США.

Ситуация может измениться только в случае победы бонапартистского военно-полицейского режима в США. Но произойти это может только после серии масштабных поражений американского рабочего класса, что никак не согласуется с нашим прогнозом. Задолго до того, как это может произойти, у рабочего класса появится немало возможностей взять власть. Постоянная болтовня так называемых левых и сектантских групп о предполагаемом фашизме в лице Трампа, — просто ребячество, на которое мы не должны обращать абсолютно никакого внимания.

В настоящее время американский империализм использует свои экономические силы для утверждения своего глобального господства. Администрация Трампа неоднократно использовала угрозу экономических санкций, чтобы заставить остальной мир рабски следовать политике Вашингтона в области внешней политики. Империализм США превратил торговлю в оружие.

В одностороннем порядке разорвав сделку с Ираном, которая была не без стараний заключена предыдущей администрацией США и ее европейскими союзниками, Трамп ужесточил санкции, чтобы задушить экономику Ирана, а затем вынудил европейские компании и банки последовать своему примеру, под страхом изгнания с рынков США.

В прошлом, если у британских империалистов возникали проблемы с такой полуколониальной страной, как Персия, они посылали канонерскую лодку. В настоящее время империализм США отправляет письмо от Торговой палаты На самом деле последствия последнего гораздо более разрушительны, чем несколько снарядов, выпущенных с линкора.

Клаузевиц писал, что война — это продолжение политики иными способами. Сегодня мы должны добавить, что торговля — это война, ведущаяся иными способами.

«Вуду-экономика»

Когда правящий класс сталкивается с проблемой потери всего, он прибегает к отчаянным мерам, чтобы спасти систему. Мы наблюдаем это прямо сейчас. В своих отчаянных поисках выхода из кризиса буржуа кидается, как пьяный, от одного фонаря к другому.

Порывшись на свалке истории, он выудил оттуда старые идеи кейнсианства. Буржуазия внезапно опьянела от новых иллюзий, которые представляют собой всего лишь старые, дискредитированные теории, от которых они прежде презрительно отмахивались.

Тед Грант называл кейнсианство вуду-экономикой. Это очень хорошее описание. Идея о том, что буржуазия может избежать кризисов или выйти из них, вливая большие суммы государственных денег, кажется привлекательной — особенно для левых реформистов, которых она освобождает от необходимости бороться за изменение общества. Но есть небольшая проблема.

Государство — не волшебное денежное дерево. Мысль о том, что оно может явится источником неограниченных финансовых средств совершенно нелеп. Тем не менее, эта чушь была воспринята почти каждым правительством. Воистину это политика, порожденная отчаянием. Привело это к накоплению астрономических долгов, не имевшему прецедентов, кроме как во время войны.

В настоящее время правительства повсюду тратят деньги без всякой меры. Они рассуждают о тратах миллиардов долларов, фунтов или евро, как если бы речь шла о купленной за мелочь коробке спичек.

В результате возникает долговая бомба замедленного действия, встроенная в экономический фундамент. В долгосрочной перспективе последствия окажутся более разрушительными, чем любая террористическая бомба. Это то, что Алан Гринспен однажды назвал «иррациональным изобилием рынка».

Более точным словом было бы «безумие». Это безумие должно привести к краху, которое эвфемистически называется «коррекцией рынка».

Роль государства в экономике

8 мая 2020 года Financial Times опубликовала заявление редакционной коллегии, где говорится следующее:

«Если не считать коммунистической революции, трудно вспомнить такое вмешательство правительства в частные рынки — рабочей силы, кредита, обмена товарами и услугами — столь быстрое и глубокое, как в последние два месяца карантина».

«Внезапно миллионы служащих частного сектора начали получать чеки из государственного бюджета, а центральные банки наводнили финансовые рынки электронными деньгами».

Но как согласовать эти утверждения с заезженной мантрой, о том, что государство не играет никакой роли в «свободной рыночной экономике»? На этот вопрос Financial Times дает очень интересный ответ:

(…) «Но либерально-демократический капитализм не самодостаточен, и его необходимо защищать и поддерживать для его устойчивости».

Другими словами, «свободный рынок» вовсе не свободен. В нынешних условиях ему приходиться опираться на государство, слово на костыли. Существовать он может только благодаря массивным и беспрецедентным подачкам со стороны государства. МВФ подсчитал, что общий объем финансовой поддержки во всем мире составляет ошеломляющие 14 трлн долларов США. Глобальный государственный долг впервые в истории достиг 99 процентов ВВП.

Это признание в банкротстве — в самом прямом смысле этого слова. Центральную проблему в этом уравнении можно описать одним словом: долг. Общий глобальный долг (включая правительство, домохозяйства и корпорации) на конец 2020 года достиг 356 процентов ВВП, что на 35 процентных пунктов больше, чем в 2019 году, и составил рекордные 281 триллион долларов. Сейчас он еще выше и продолжает расти Это величайшая опасность для капиталистической системы.

Япония потратила около 3 триллионов долларов, чтобы смягчить экономический удар от COVID-19, увеличив свой государственный долг, который уже до того в 2,5 раза превышал размер ее экономики. Проблема особенно остро стоит в Китае, где общий долг превысил 280 процентов ВВП, что ставит этот показатель Китая на один уровень с показателями наиболее развитых капиталистических стран и он продолжает расти во всех секторах экономики.

В январе этого года Всемирный банк забил тревогу по поводу «четвертой волны долга», которая проявляет себя особенно остро стоит за пределами развитых капиталистических стран. Они всерьез опасаются финансового краха с долгосрочными последствиями.

Буржуа действуют как безответственный игрок, который тратит огромные суммы денег, которыми он не владеет. Они страдают от тех же заблуждений и подвержены той же горячке, когда тратят огромные суммы денег в полной уверенности в том, что удача их никогда не оставит… до тех пор, пока не наступит роковой момент — а он обязательно наступает — когда настает время платить долги.

Рано или поздно эти долги дадут о себе знать. Но в краткосрочной перспективе они вполне счастливы продолжить это безумие, печатая огромные суммы ничем не обеспеченных денег, и забивая экономику ошеломляющими объемами фиктивного капитала.

Возможно ли восстановление?

Охваченные этой эйфорией, они даже публикуют статьи, уверенно предсказывающие возобновление роста — не просто восстановление, но и масштабный подъем. В колонках буржуазной прессы можно прочитать уверенные прогнозы оздоровления экономики. Такие прогнозы полны оптимизма, но, к сожалению, несут в себе совсем немного фактов.

Нынешний кризис отличается от кризисов прошлого во многих отношениях. В первую очередь, он неразрывно связан с пандемией коронавируса, и никто не может сколько-нибудь уверенно предсказать, как долго она продлится.

По всем этим причинам экономические прогнозы МВФ и Всемирного банка нельзя рассматривать как нечто большее, чем просто догадки.

Но означает ли это, что восстановление исключено? Нет, делать такой вывод было бы ошибкой. Фактически, в определенный момент некоторое восстановление произойдет неизбежно. Капиталистическая система всегда шла взлетами и падениями. Пандемия исказила экономический цикл, но не отменила его.

Ленин объяснял, что капиталистическая система способна оправиться даже от самого глубокого кризиса. Она будет существовать до тех пор, пока не будет свергнута рабочим классом. Рано или поздно она найдет выход и из этого кризиса. Но сказать это — значит сказать одновременно и слишком много и слишком мало.

Вопрос нужно ставить конкретно, исходя из того, что нам уже известно. Точная природа этих подъемов и падений может весьма сильно различаться. И возникает вопрос: о каком восстановлении идет речь?

Означает ли это начало длительного периода роста и процветания? Или это будет всего лишь временная пауза между одним кризисом и другим? Самые оптимистичные утверждения основаны на существовании (по крайней мере, в наиболее развитых капиталистических странах) феномена «отложенного спроса».

Во время пандемии люди не могли тратить много денег на товары, рестораны, кафе и бары или поездки за границу. Прекращение пандемии — как гласит теория — может способствовать высвобождению этих неизрасходованных средств, способствуя резкому подъему в экономике и восстановлению доверия. Этот факт, вместе с дальнейшими огромными вливаниями государственных денег, может привести к быстрому экономическому восстановлению.

Восстановление экономики и классовая борьба

Допустим на минуту, что такой сценарий нельзя исключать априори. Какие будут последствия? С нашей точки зрения, такое развитие событий нельзя считать полностью негативным. Пандемия и последовавший за ней рост безработицы потрясли рабочий класс и привели к определенному параличу.

Она выступила в качестве сдерживающего фактора для забастовок и других форм массовых действий и позволяла правительствам вводить антидемократические меры под предлогом «борьбы с Covid-19».

Но даже небольшое снижение безработицы немедленно приведет к возобновлению экономической борьбы, поскольку рабочие стремятся вернуть все, что они потеряли в предыдущий период.

Такое восстановление, однако, окажется временным и крайне нестабильным, поскольку будет зиждется на очень искусственной и ненадежной основе. Оно будет содержать в себе семена собственного разрушения. И чем выше оно поднимется, тем серьезнее будет падение.

Более того, восстановление будет неравномерным: Китай, скорее всего, выйдет вперед за счет США, с поспевающей за ними Европой. Это еще больше обострит напряженность между Китаем и США, а также между Китаем и Европой, что приведет к дальнейшему обострению торговой войны с попытками захватить дефицитные рынки, что еще больше подорвет мировую торговлю и ухудшит экономическую жизнь.

Это величайшая угроза мировому капитализму. Напомним, что Великая депрессия была вызвана не крахом фондового рынка 1929 года, а из-за последовавшей за ним протекционистской политики.

«Бурные двадцатые»

Когда экономисты предсказывают резкий подъем после окончания пандемии, они часто проводят параллель с «бурными двадцатыми». Но эта параллель крайне шаткая, и выводы, которые мы можем сделать из нее, вряд ли обнадеживающие с капиталистической точки зрения.

Верно, что после 1924 года произошло оживление, имевшее довольно лихорадочный характер, когда на фондовой бирже были произведены огромные спекуляции, производящие огромные суммы фиктивного капитала. Но нельзя забывать, что все закончилось крахом 1929 года.

Вполне возможно, что мы столкнемся с подобной ситуацией. С одним важным отличием. Беспрецедентные объемы фиктивного капитала, производимого в настоящее время, намного больше, чем в «бурные двадцатые» — фактически, больше, чем когда-либо в истории мирного времени. Падение, когда оно наступит — а оно и должно — будет соответственно больше.

Буржуа забыли одну маленькую деталь. Деньги должны представлять собой реальные ценности, иначе это просто клочки бумаги — долговые обязательства, не дающее никаких гарантий. Традиционно бумажные деньги поддерживались золотом. Каждая нация должна была хранить запас золота в своих хранилищах, и теоретически любой мог потребовать стоимость банкнот в золоте.

Однако на практике это оказалось невозможным. Со временем люди научились соглашаться с тем, что доллар, фунт или евро «ничем не хуже золота». Конечно, могло быть что-то еще. До золота было серебро. До этого это могло быть что угодно. Это могла быть продукция. Но если это не основано на какой-то материальной ценности, это просто бесполезные бумажки.

Когда связь с золотом оборвалась в результате отмены золотого стандарта, правительства и руководители центральных банков получили возможность выпускать столько бумажных денег, сколько пожелают. Но при закачивании в экономику больших количеств того, что на самом деле является фиктивным капиталом, соотношение между количеством денег в обращении и товарами и услугами, на которые они могут быть куплены, искажается. В экономике США, измеряемой показателем M2, денежная масса увеличилась на поразительные 4 триллиона долларов в 2020 году. Такой годовой прирост в 26 процентов — самый большой годовой прирост с 1943 года. Это неизбежно найдет свое отражение в скачке инфляции.

Этот факт сейчас к своему удобству игнорируют политики, экономисты и руководители центральных банков. Они отмечают, что до сих пор опасения по поводу инфляции не оправдались. Это совершенно верно, и это отражает резкое падение спроса — симптом глубины кризиса. Не имея выхода в потребительских ценах, инфляционное давление привело к раздуванию спекулятивных пузырей цен на акции, криптовалюты и т. д. Но такая ситуация не может длиться долго. Тогда первоначальная эйфория инвесторов превратится в свою противоположность.

Несмотря на то, что невозможно точно предсказать, как будет разворачиваться кризис, в определенный момент напряжение, вызванное огромными накопленными долгами, вызовет панику. Для борьбы с инфляцией придется резко повысить процентные ставки. Дешевый кредит, который до сих пор держал систему на плаву, иссякнет в мгновение ока. Банки перестанут кредитовать малый и средний бизнес, который обанкротится.

Как и в 1929 году, экономические реалии обольют ледяной водой «иррациональное изобилие» инвесторов. Как ночь сменит день, так и на мировых фондовых биржах воцарится паника. Инвесторы начнут сбывать свои акции в убыток, создав крутое и неудержимое падение.

Инвесторы уже видят колоссальные долги, которые накапливаются в США, и начинают сомневаться в том, что доллар действительно стоит того, чего он стоит сейчас. Позже, если не будут приняты серьезные меры по исправлению положения, возникнет паника вокруг сбрасывания долларов, и резкое падение стоимости доллара окажет эффект домино на другие валюты, что приведет к хаосу на международных валютных рынках.

Капиталисты будут искать спасения в золоте, серебре и платине. Это будет прелюдией к глубокому спаду в реальной экономике с коллапсом инвестиций, истощением кредита и, как следствие, волной банкротств, закрытием производств и безработицей.

Наконец, кризис ударит по самим банкам. Крах только одного крупного банка может вызвать всеобщий банковский кризис. Именно это произошло 11 мая 1931 года, когда австрийский банк Creditanstalt объявил, что он потерял более половины своего капитала — критерий австрийского законодательства, по которому банк объявляется несостоятельным.

Все это может повториться. Буржуазные экономисты пытаются успокоить себя, повторяя, что этого не случиться, потому что они усвоили уроки истории. Но как отмечал Гегель: «Но опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно поучениям, которые можно было бы извлечь из нее».

Однако уже начинают мелькать знаки, предупреждающие об опасности, и некоторые из наиболее трезвомыслящих экономистов это видят. Но, несмотря на все предупреждения, у буржуа нет иного выхода, кроме как идти по уже избранному пути.

Капитализм проявляет все симптомы прогрессирующего старческого разложения. Мы можем с уверенностью заявить, что любое восстановление будет означать не улучшение общего состояния этой системы, а просто циклический подъем, который подготавливает еще более глубокий кризис. И готовится депрессия даже более серьезная, чем депрессия 30-х годов. Это будет неизбежным результатом проводимой сейчас политики. Такова реальная перспектива, с непредсказуемыми социальными и политическими последствиями.

Общественное и политическое сознание

Для марксистов изучение экономики имеет значение лишь постольку, поскольку она находит свое отражение в сознании масс. Обрисованный нами сценарий имеет явное сходство с 1930-ми годами, но есть и важные отличия.

В то время противоречия в обществе разрешались в относительно короткий промежуток времени либо победой пролетарской революции, либо реакцией в форме фашизма или бонапартизма. Сегодня такое быстрое решение исключается изменившимся соотношением сил.

Рабочий класс сегодня намного более многочисленный, чем в 1930-е годы. Его удельный вес в обществе гораздо выше, а социальные резервы реакции (крестьянство и другие мелкие собственники, студенты и т. д.) резко сократились.

Буржуазия сталкивается с самым серьезным кризисом в своей истории, но не может быстро двигаться в направлении реакции. С другой стороны, рабочий класс, несмотря на свою объективную силу, постоянно сдерживается руководством, которое сейчас еще более выродилось, чем в 1930-е годы.

По всем этим причинам нынешний кризис будет иметь продолжительный характер. Он может длиться годами или даже десятилетиями, со взлетами и падениями из-за отсутствия субъективного фактора. Однако это только одна сторона медали. Тот факт, что он будет долгим и затяжным, не означает, что он будет менее бурным. Напротив, впереди перспектива резких и внезапных изменений.

Развитие сознания рабочего класса нельзя механически свести к количеству забастовок и массовых демонстраций. Это ложная идея сектантов и ультралевых, которые полностью основываются на бездумном активизме и не видят более глубоких процессов радикализации, которые постоянно незаметно протекают под поверхностью. Это то, что Троцкий называл молекулярным процессом социалистической революции.

Эмпирики способны видеть только поверхность событий, но реальные процессы полностью ускользают от их внимания. Следовательно, временные затишья в классовой борьбе немедленно выводят их из равновесия. Они впадают в уныние и пессимизм, и их совершенно застают врасплох события, когда движение внезапно вырывается на поверхность.

Сочетание пандемии и массовой безработицы тормозило экономическую борьбу. Резко сократилось количество забастовок, когда условия были неблагоприятными для массовых демонстраций, хотя иногда они и имели место. Но отсутствие массовой борьбы ни в малейшей степени не означает, что развитие сознания остановлено. На самом деле, как раз наоборот.

Глубина кризиса меняет психологию миллионов мужчин и женщин. В частности, для революционных идей широко открыта молодежь. Вопиющие противоречия в обществе, ужасающие страдания масс — все это создает колоссальный рост гнева и горечи, который тихо накапливается в глубинах общества.

Чем дольше это будет продолжаться, тем более жестоким и стихийным будет взрыв, когда он, наконец, произойдет. И произойдет это непременно, как ночь сменяет день. Как писал Маркс Энгельсу: «Если взять в целом, то кризис хорошо порыл, как славный старый крот».

Профсоюзы

Троцкий однажды написал, что теория — это превосходство предвидения над удивлением. Реформисты и сектанты всегда удивляются, когда рабочие начинают приходить в движение после периода явной инерции.

К началу 1968 года манделисты и другие сектанты полностью списали французский рабочий класс со счетов. Они утверждали, что рабочие обуржуазились и американизировались. Один из этих господ написал, что в то время не было возможности проведения всеобщей забастовки ни в одной европейской стране. Несколькими неделями позже французские рабочие начали величайшую революционную всеобщую забастовку в истории.

Их полностью ввело в заблуждение отсутствие больших классовых движений в предшествующий период. Сегодня также многие активисты профсоюзного и рабочего движения дезориентированы недавними событиями. Они потеряли веру в способность рабочих бороться и стали пессимистами, скептиками и циниками. Они сами стали препятствием, преграждающим путь борьбе. Для нас было бы фатальным руководствоваться их предвзятыми и пораженческими взглядами.

Как мы объясняли выше, даже относительно слабое экономическое возрождение станет сигналом ко ​​взрыву классовой борьбы, которая потрясет профсоюзы до основания. Реформистские профсоюзные лидеры уже совершенно оторваны от происходящего. Они отражают прошлое, дни, когда у них была легкая жизнь и хорошие отношения с начальством, которое могло делать уступки рабочим, не пожирая их достаток.

Сейчас все по-другому. Боссы пытаются переложить все бремя кризиса на плечи рабочих, оказавшихся в невыносимом положении, когда даже их жизнь и жизнь их семей подвергаются опасности.

Глубина кризиса исключает любые значимые и долгосрочные уступки. Рабочим придется бороться за каждое требование — не для получения новых уступок, а для сохранения достижений, достигнутых в прошлом.

Но даже там, где им это удастся, их завоевания будут сведены на нет инфляцией, которая должна появиться вновь как следствие огромных объемов фиктивного капитала, которые были введены в обращение. Что хозяева дают правой рукой, левой забирают обратно.

Это означает, что профсоюзы будут испытывать давление со стороны рабочих, которые будут требовать действий для защиты своих прав, условий труда и уровня жизни. Лидеры профсоюзов либо уступят этому давлению, либо будут удалены и заменены другими, готовыми к борьбе. Профсоюзы подвергнутся изменениям в процессе борьбы.

Блокируемые в официальных профсоюзах и в отсутствие скорой перспективы смены руководства в некоторых случаях работники также будут развивать свои собственные низовые инициативы. Появление таких низовых организаций борющихся рабочих, как Mareas в Испании, Santé en Lutte, коллектива 1000 водителей автобусов в Бельгии и коллектива больниц во Франции и т. д., является результатом накопившегося гнева рабочих, назревшей необходимости немедленных коллективных действий и пассивности официальных лидеров профсоюзов.

Диалектика говорит нам, что явления могут превращаться в свои противоположности, и мы должны быть к этому готовы. В эту борьбу будут вовлечены даже самые реакционные и, казалось бы, инертные профсоюзы. Этот процесс уже начался в таких странах, как Великобритания. Один за другим старые правые лидеры умирают, уходят на пенсию или заменяются.

Новое поколение борцов за дело рабочего класса начинает бросать вызов руководству. Все готово для превращения профсоюзов в организации борьбы. И мы, марксисты, должны быть в первых рядах этой борьбы, от которой в конечном итоге зависит успех социалистической революции.

Наши задачи

2021 год будет не похож ни на какой другой, рабочий класс проходит через очень суровую школу, впереди много поражений и неудач, но из этой школы рабочие извлекут необходимые уроки.

Накопленное за многие годы напряжение может привести к внезапным изменениям в мгновение ока, что ставит перед нами очень серьезные вопросы. И надо быть готовыми! В предстоящий период в борьбу будут вовлечены новые слои. Мы видели это во Франции с желтыми жилетами. Теперь мы видим это в Индии с движением фермеров. В США мы видели массовые демонстрации после убийства Джорджа Флойда, в которых участвовало примерно 26 миллионов человек в 2000 городах и населенных пунктах во всех 50 штатах, в Вашингтоне и в Пуэрто-Рико, в результате которых Трамп скрывался в своем бункере.

Основная проблема здесь — проблема руководства. Гневное настроение масс существует, но не находит выражения в официальных организациях. Профсоюзные лидеры пытаются сдерживать движение. Но с ними или без них движение найдет способ выразить себя.

Массы могут учиться только на одном — на собственном опыте. Как говорил Ленин: «Жизнь учит». Рабочие учатся на своем опыте существования в период кризиса. Но это медленный и болезненный процесс обучения. Массам нужно время, чтобы сделать те же выводы, к которым мы пришли много лет назад с помощью теории.

Этот процесс обучения был бы значительно ускорен, если бы существовала массовая революционная организация с достаточным количеством участников и с достаточным авторитетом, чтобы к ней прислушивались рабочие. Такая партия потенциально существует в рядах ММТ. Но в настоящее время она существует только в зарождающемся состоянии. И как писал старый Гегель: «Когда мы хотим увидеть дуб с его мощным стволом, его раскидистыми ветвями и массивной листвой, мы не удовлетворены, если вместо этого нам показывают желудь».

Мы добились больших успехов и надеемся добиться еще большего. Но надо честно признать, что в настоящее время у нас нет достаточной численности. У нас нет достаточной укорененности в рабочем классе и его организациях, для того, чтобы существенно на что-то влиять.

Однако с помощью правильных идей и своевременных лозунгов мы можем охватить самых передовых рабочих и молодежь, а через них мы сможем найти путь к еще большему количеству людей. Здесь или там мы можем оказаться в состоянии руководить той или иной конкретной борьбой. Но в целом мы должны ориентироваться на небольшие успехи, поскольку скромные успехи и маленькие победы станут для нас ступеньками к большим успехам в будущем.

Наш Интернационал проявил большую стойкость и смелость, преодолевая трудности и открывая новые методы работы. В результате за последние 12 месяцев мы добились огромного прогресса, в то время как другие группы переживали кризисы и расколов и быстро погружались в заслуженное забвение.

У нас гораздо меньше конкурентов, чем раньше. Секты распадаются, а сталинисты, которые в прошлом были серьезным препятствием, являются лишь тенью самих себя. Они по-прежнему цепляются за некоторые позиции в профсоюзах, унаследованные от прошлого. Но они неизменно выступают в роли «левого» прикрытия правого крыла бюрократии. Они будут сметены вместе с ним, как только рабочие придут в движение.

Нашими основными конкурентами будут левые реформисты, не обладающие четкой политической перспективой на будущее. Многие из них больше не выступают даже на словах за социалистическое преобразование общества и поэтому постоянно колеблются между давлением буржуазии и правых реформистов с одной стороны и давлением рядовых рабочих с другой. Явление это распространено во всем мире.

Но, несмотря на отсутствие четких идей (и отчасти из-за этого), они неизбежно выйдут на первый план на волне массовой радикализации. Будучи политически нестабильными и лишенными какой-либо четкой идеологии, они нередко будут произносить очень радикальные, даже «революционные» лозунги. Но это будет только вопрос риторики, и они могут сместиться вправо так же быстро, как и влево. Мы будем критически поддерживать левых, поддерживая их всякий раз, когда они борются с правым крылом, но также будем критиковать любую их тенденцию к отступлению, уступкам и капитуляции.

Общей чертой всех наших политических соперников, в том числе на левом фланге, является их неспособность завоевать молодежь. Наш очевидный успех в победе над лучшими из молодежи вызывает гнев и негодование скептиков. Прежде всего это их сбивает с толку. Как ММТ может завоевывать на свою сторону столько молодых людей в нынешней ситуации, когда все так мрачно и безнадежно? Они недоверчиво качают головами и продолжают стенать о печальном состоянии мира.

Как указывал Ленин: за кем молодежь, за тем и будущее. Нетрудно увидеть причину нашего успеха. Молодежь революционна по своей природе. Она требует серьезной борьбы против капитализма, не терпит робости и теоретической путаницы.

Наша сила основана на двух вещах: марксистской теории и твердой ориентации на молодежь. Мы на практике доказали, что это выигрышная комбинация. Эти успехи вселяют уверенность и оптимизм в будущее. Но мы должны всегда сохранять чувство меры. Мы стоим пока только в начале начал.

Перед нами стоят гораздо более серьезные проблемы, которые станут для нас испытанием. Нет места для самоуспокоенности. Если мы спросим себя, готовы ли мы сейчас воспользоваться существующими великими возможностями, каков будет ответ? Если мы будем абсолютно честны, то ответим отрицательно. Нет, мы не готовы — по крайней мере, пока. Но мы должны подготовиться к этому как можно скорее. А это в конечном итоге означает рост.

Мы всегда должны отталкиваться от качества, завоевывая по одному, по двое, обучая и тренируя кадры. Но затем мы должны преобразовать качество в количество: построить более крупную и эффективную организацию. В свою очередь, такое количество преобразуется в качество. С сотней кадров можно делать то, что не под силу десятку. И только подумайте, что мы могли бы сделать в Великобритании, Пакистане или России с тысячей кадров. Качественная разница!

Кадровое строительство должно идти рука об руку с ростом организации. Здесь нет никакого противоречия. Организация должна развиваться и меняться по мере изменения ситуации, становясь более профессиональной, дисциплинированной и зрелой.

У нас есть правильные идеи, методы и перспективы. Однако нам нужно гораздо больше. Наша текущая задача превратить это в рост и создать мощную революционную кадровую армию, способную руководить рабочими в их борьбе. Мы уже добились впечатляющих успехов на этом направлении.

Вначале казалось, что пандемия создаст непреодолимые трудности для марксистов. Это определенно привело к крушению всех тех псевдомарксистских сект, которые основывались на бездумном активизме. Но ММТ набирает силу, завоевав за последний год более 1000 новых членов. И это только начало.

Товарищи по Интернационалу! Мы ведем гонку на время. Нашу задачу можно сформулировать просто: превратить бессознательную (или полусознательную) волю рабочего класса к изменению общества в осознанную.

Готовятся большие события. Чтобы подняться до уровня грандиозных задач, нам нужна внутренняя революция, начиная с революции нашего собственного мышления. Мы не можем думать так же, как раньше. Все следы менталитета и рутинерства малой организации должны быть искоренены. Нужен профессиональный подход к партийному строительству. В нашей жизни нет ничего важнее. И если мы продолжим следовать правильным идеям, тактике и методам, мы обязательно добьемся этого.